*В этом тексте содержится описание сцен насилия. Если для вас это неприемлемо, пожалуйста, не читайте.
21 сентября 2024 года 70-летняя жительница Кызыла Зейнаб Махмудова поехала на правый берег Верхнего Енисея за арбузами. По пути, на трассе Зейнаб увидела траурную процессию — хоронили погибшего в Украине участника войны.
Зейнаб смотрела на катафалк и проезжающие мимо машины — она почему-то сразу подумала, что это — похороны убийцы ее сына.
Позвонив своим знакомым, она убедилась, что предчувствие ее не подвело. Своего сына, Алишера, Зейнаб похоронила пять месяцев назад — в апреле 2024. На похороны собралось несколько десятков человек — родственники, друзья семьи, давние приятели Алишера. Но этим похоронам предшествовало 12 лет поисков, много месяцев следствия и судебный процесс, на котором обвиняемые отрицали свою вину.
Щуплый начальник и побег из туалета
7 марта 2008 года 29-летний Алишер Махмудов быстро собрался и ушел из дома — только коротко бросил бабушке, что ему позвонили и он вернется вечером.
Родственники и знакомые описывают Алишера как несгибаемого и смелого парня, который «никогда не сдавался». «Вспыльчивый, — рассказывает о сыне Зейнаб. — Но отходчивый». Отучившись в техникуме на крановщика, Алишер отслужил в армии и вернувшись, устроился в ГИБДД в Кызыле. Но его оттуда «выжили», вспоминает Зейнаб, из-за национальности: «Сказали, чтобы его чеченская морда убиралась оттуда. Хотя я сама татарка, а мой муж — таджик». После милиции Алишер поработал на стройке, но, надорвавшись там, устроился охранником в отель.
Когда сын не объявился на следующий день 8 марта, Зейнаб забила тревогу. Махмудов на праздниках должен был готовиться к госэкзаменам — он получал менеджерскую специальность на заочном отделении Восточно-Сибирской академии культуры и искусства. «Просто так уйти и пропасть он не мог», — настаивала Зейнаб.
От знакомых она узнала, что ее сына в последний раз видели в отделе полиции на улице Дружбы. Якобы, ее сына допрашивали насчет кражи компьютера.
Зейнаб поехала в отдел милиции. Зайдя в четырехэтажное кирпичное здание в центре города, она спросила, где ей найти начальника. «Так вот он идет, — указали ей милиционеры. В это время по лестнице с бумагами в руках спускался невысокий сухопарый человек — начальник уголовного розыска по Кызылу Орлан Сарыг-Донгак.
Именно он последним видел Алишера живым. Он сказал Зейнаб, что допрашивал ее сына, но Алишер сбежал из отдела милиции, когда пошел в туалет. В тот день и позднее, вспоминает Зейнаб, в милиции настаивали, что ее сына привезли в отдел по подозрению в краже компьютера и во время допроса сын сбежал. «Пусть придет и вернет украденное», — передал Зейнаб Сарыг-Донгак.
«Самый вежливый полицейский» и его подчиненные
7 марта 2008 года с Алишером Махмудовым находились четверо полицейских: начальник уголовного розыска, который допрашивал Алишера, Орлан Сарыг-Донгак, — и трое его подчиненных оперативников: Руслан Монгуш, Алаш Ондар и Алим Кенден. Об Орлане подчиненные говорили как о «жестком начальнике», которого и уважали, и боялись и поэтому во всем слушались и «выполняли все его поручения».
Его подчиненный, Алим Кенден, по рассказам близких — полная противоположность своего начальника. Мягкий и исполнительный, «добросердечный и душевно ранимый», никогда не повышавший голос на близких, Кенден в детстве остался без родителей, закончил школу-интернат, а потом — юридический факультет в Барнауле. Незадолго до того, как устроиться на работу в милицию, Алим познакомился с девушкой — Ааржаной (имя изменено по просьбе героини — ЛБ).
Молодые люди съехались — поселилась с родителями Ааржаны через две улицы от семьи Махмудовых. Пара планировала взять ипотеку на другое жилье и завести детей. 7 марта Алим, как обычно, отзвонился Ааржане — сказал, что заночует на работе в милиции, чтобы 8 марта выйти с утра пораньше на смену. 9 марта Алима, вспоминает Ааржана, принесли домой без куртки и совершенно пьяным: «Я его никогда в таком состоянии не видела. Его просто в подъезд приволокли, оставили и уехали».
Ааржана вспоминает, что Алим буквально плакал: «Он говорил, что он плохой, ужасный человек. Говорил, что не хочет ни с кем жить. Что вообще не хочет жить. Как такое может быть? Еще вчера мы нормально созванивались, а сегодня — такое», — недоумевает Ааржана семнадцать лет спустя.
С этой ночи Алим изменился: перестал спать по ночам от кошмаров и начал бояться открытого огня. Чтобы нормально уснуть, мужчина начал выпивать. «Сначала пиво, а потом уже все подряд пил, — вспоминает Ааржана. — Он выходил из дома покурить и исчезал. Я бежала его искать и находила пьяным. Он потом уже мне прямо говорил, что я без алкоголя не могу. Только когда есть алкоголь, мне спокойно».
Алим, вспоминает Ааржана, расхотел ходить на службу и все время порывался перевестись в другой отдел полиции, уехать в другой город, но вскоре его просто уволили из милиции из-за пьянства. Ааржана пыталась разговаривать с мужем: «Дня три-четыре все могло быть хорошо. Он говорил, что найдет работу, у нас все получится. А потом все начиналась заново».
У его сослуживцев по отделу, которые работали под началом Орлана Сарыг-Донгака, карьера тоже не задалась. Оперативник Алаш Ондар периодически приходил на работу пьяным и летом 2009 тоже был уволен или милиции.
В апреле 2012 Алаш пьяным сел сел за руль, чтобы подбросить знакомого до дома, вылетел на «зебру» на красный свет и сбил мужчину с двумя девушками. Мужчина скончался в салоне его машины по дороге в больницу, Алаш получил три года колонии.
Из колонии Алаш Ондар нередко звонил своему бывшему начальнику, экс-главе управления уголовного розыска МВД по Кызылу Орлану Сарыг-Донгаку, который тогда уже дослужился до замначальника МВД по всей Туве и ушел на почетную пенсию (получив на республиканском конкурсе МВД титул «самого вежливого руководителя»).
Алаш рассказывал экс-начальнику о бытовых проблемах, просил денег, в том числе на похороны отца. Сарыг-Донгак не отказывал — он вскоре после пенсии устроился на хорошую должность начальника службы безопасности Народного банка Тувы.
А Алим Кенден продолжал пить. В 2015 году у Ааржаны и Алима родился младший сын. «Я поняла, что мне надо или детей поднимать, или бегать за ним с грудным ребенком. За восемь лет он стал бомжом — напивался и валялся на улице с бездомными. Он уже под конец хотел только пить и пить. Жить у него вообще сил не было», — вспоминает женщина.
Белый саван
Зейнаб Махмудова все эти годы провела в поисках Алишера. Пару раз к ним домой приезжал ОМОН — не то с обыском, чтобы найти украденное, не то искать сына. «Побегали по огороду, по бане. Лазили под кроватью». Что именно искали, Зейнаб так и не поняла.
Периодически она ходила в отдел милиции (а потом и полиции), чтобы навести справки о сыне. Зейнаб так и не могла добиться от полицейских, что, по их мнению, именно украл ее сын: «то ли одежду, то ли компьютер, то ли телефон — они все время говорили разное». Но в одном слова милиционеров сходились — во время допроса 7 марта Алишер отпросился в туалет и без обуви сбежал из отдела.
Чтобы не думать о сыне постоянно, пенсионерка отвлекалась домашними делами — засаживала участок у дома цветами, развела огород, начала делать пристройку к дому. Но все равно с утра просыпалась с мыслями о пропавшем сыне, и думала о нем, засыпая.
Время от времени к Зейнаб домой приходил Янадрбек (Зейнаб называет его «Эдиком») Умурзаков — полицейский, который считался другом семьи. Он, вспоминает Зейнаб, говорил, что Алишера где-то «видели» — то в Абакане с некой женщиной, то где-то еще.
— Ну ты мне дай телефон его, — просила Зейнаб. — Раз его видели.
— Ой нет, — отпирался полицейский. — Ведь если он в Кызыле появится, ему навешают [срок за кражу].
«Все он врет», — сказала Зейнаб своей матери, после одного из таких разговоров с Умурзаковым.
Периодически Алишер ей снился: то совсем маленьким трехлетним мальчиком, которого она вела по улице за руку. То взрослым студентом, который, почему-то, стоит у доски и преподает математику.
Один сон Зейнаб описывает особенно подробно: во сне она вышла из дома и увидела, что на дворе вокруг их дома собралась толпа из молодежи: «А что это такое, говорю я, — пересказывает сновидение Зейнаб. — У нас что, какие-то похороны?» Когда толпа расступилась, Зейнаб увидела что на дворе сидит ее бабушка и шьет кому-то белый похоронный саван.
«Я чувствовала, что его нету, — вспоминает мать. Но знала, что он появится».
Встреча за гаражами и свидетельские показания
Здесь и далее «ЛБ» опираются на показания свидетелей и обвиняемых из приговора, а также на материалы дела, которые цитировались в прениях сторон, к которым редакция получила доступ.
Помочь раскрыть пропажу Алишера Махмудова помогла встреча двух бывшых сослуживцев Алима Кендена — Орлана Сарыг-Донгака и Алаша Ондара. Сарыг-Донгак даже на пенсии почему-то очень волновало поведение пьющего Алима Кендена — особенно то, что из-за алкоголя Алим начал много «болтать».
Январским вечером 2020 года Орлан Сарыг-Донгак заехал за Алаш Ондаром. Было уже поздно, когда Алаш сел в чёрный Nissan Serena Сарыг-Донгака. Орлан сразу дал ему понять, что разговор пойдет об Алиме Кендене, говорится в показаниях бывших силовиков.
Сарыг-Донгак повел машину через гаражи в сторону пустыря. Алаш обратил внимание, что двери автомобиля его бывший начальник закрыл на центральный замок, а на бардачке лежал белый пакет — в нем, как показалось Алашу, был пистолет. Алаш подумал, что Орлан собирается сделать с ним «что-то очень плохое» и решил сбежать — сумев разблокировать дверь, Алаш выпрыгнул из машины на ходу и убежал. Сарыг-Донгак, остановившись, что-то кричал ему вслед.
Ондар добежал до сестры, взял её мужа и племянников на помощь, а также прихватил нож и поехал к себе домой. Он боялся, что Сарыг-Донгак что-то сделает с его семьёй. Когда Алаш добрался до дома, входная дверь оказалась не заперта. Внутри квартиры стояла тишина, в зале никого не было. Ондар позже скажет следствию, что «у него все волосы поседели». И только в спальне он нашёл жену и детей спящими.
Вскоре после этого Алаш Ондар, которого последние годы мучили кошмары, пошёл в Следственный комитет, чтобы рассказать страшную тайну Орлана Сарыг-Донгака и их бывшего сослуживца Алима Кендена. Для этого пришлось вернуться к событиям 12-летней давности — в тот день, когда пропал Алишер Махмутов.
Две канистры и яма на пустыре
К вечеру пятницы 7 марта 2008 года оперативники угрозыска Алаш Ондар и Алим Кенден уже выпили — на носу 8 марта и выходные. Перед тем как уйти со службы, коллеги зашли в кабинет к своему начальнику Орлану Сарыг-Донгаку. Тот был пьян и расспрашивал о краже высокого парня в чёрной куртке, стоявшего перед ним на коленях со скованными за спиной руками. Это был Алишер Махмутов, которого привезли в городское управление МВД под предлогом дела о краже системного блока у его знакомого Якова Киштер-оола.
Махмутов отрицал вину и требовал освободить его. Задержанный, как показалось Ондару и Кендену, «вёл себя нагло и вызывающе».
«Начальник, ты лучше меня отпусти, ты же знаешь, кто я такой, я человек Кан-Болата, я знаю, где ты живешь, у тебя же семья есть», — говорил Алишер.
Сат Кан-Болат известен в Туве
как «обладавший определённым авторитетом среди ранее судимых», сказано в материалах дела. Он судим за разбой, соучастие в убийстве и вымогательство.
Тогда Сарыг-Донгак рассвирепел и приказал подчинённым «прессануть и проучить парня». Того затолкали в служебный УАЗик цвета хаки, за рулём которого был четвёртый оперативник Руслан Монгуш, который состоял в следственно-оперативной группе при дежурной части и, в случае чего, должен был отправиться на срочный вызов.
Пассажирское сиденье занял Сарыг-Донгак, сзади — оперативники Алаш Ондар и Алим Кенден, а между ними был задержанный Алишер Махмудов. В багажнике лежали две канистры — одна с водой, чтобы доливать в радиатор, а другая, поменьше, с бензином «на запас».
Машина выехала из города. Сарыг Донгак так и не сказал подчиненными, с каким именно делом связан допрос Алишера, но те вопросов и не задавали.
«Проехали теплотрассу, приехали на пустырь с карьером, в котором была выкопана яма, — вспоминал водитель Руслан Монгуш. — По дороге парень угрожал семье Сарыг-Донгака. Когда вышли из машины, между мужчиной и Сарыг-Донаком произошла перепалка, и последний стал беспорядочно наносить удары».
Был уже поздний вечер. Над пустырём висела луна, и видимость была хорошая, метра на три-четыре, заметил наблюдательный водитель Монгуш.
Сарыг-Донгак бил Алишера по лицу и животу. Руки у Алишера по-прежнему были скованы за спиной. Когда Алишер падал, Орлан поднимал его, и снова бил, лицо парня быстро покрылось кровью.
«Что ты на счёт моей семьи говорил, а?!» — кричал Сарыг-Донгак.
Руслану Монгушу стало страшно. Алаш Ондар переживал, что задержанный Алишер напишет заявление о побоях в прокуратуру, но он боялся перечить Сарыг-Донгаку, чтобы тот не напал и на него.
«Извиняйся нахуй!» — продолжал избивать Алишера начальник угрозыска.
Но тот не извинялся. «Было видно, что Сарыг-Донгак хочет, чтобы парень начал умолять его», — говорил потом Алим Кенден.
Алишер Махмутов был твёрд. «„Ты избить-то меня избил, давай отпускай, и всё забудем. Я умолять тебя не буду“, — вспоминал слова жертвы Кенден. — Орлан Нуржук-оолович [Сарыг-Донгак] только сильнее злился от его слов».
Подчинённые Сарыг-Донгака не вмешивались. Тогда он потребовал у них пистолет. Видя состояния начальника, оружия ему никто не дал, но Кенден вложил ему в руки ветку, которую тот приставил к голове задержанного и снова потребовал извинений. Махмутов только засмеялся.
«Да вы что без пистолетов что ли, нахуй, блядь! — отреагировал Сарыг-Донгак — <…> Тогда несите бензин сюда!»
Алаш Ондар заглянул в машину — и взял сначала канистру побольше, с водой, потому что подумал, что начальник хочет только припугнуть Алишера. Сарыг-Донгак облил Махмутова и попытался поджечь спичками, а когда понял, что это всего лишь вода, ударил оперативника Ондара этой же канистрой по голове.
«Я же сказал, бензина тащи!», — закричал Сарыг-Донгак.
Тогда Сарыг-Донгак сам взял канистру и вылил топливо на сидевшего на коленях Алишера. «Э, ты что?!» — сказал он, почувствовав резкий запах бензина.
Водитель машины МВД Руслан Монгуш пытался успокоить шефа, а тот уверял, что хочет только напугать Махмутова. Но он солгал, а когда чиркнул спичку, пламя охватило задержанного.
Много лет спустя оперативник Алаш Ондар вспоминает звук, с которым загорелся человек.
Алишер со связанными за спиной руками начал кататься по земле и истошно кричать. «Помогите!» — услышали оперативники.
У сотрудников началась паника. Алиму Кендену, который уже не контролировал себя и не знал, «как всё остановить», «было страшно и невыносимо смотреть, как заживо горит человек, кричит и стонет от боли».
Алишер Махмутов горел заживо не меньше минуты. Оперативник Кенден бросился к машине, схватил молоток и стал добивать Алишера, наконец, проломил ему череп. От догоравшего тела его оттаскивал Руслан Монгуш.
Труп по приказу Сарыг-Донгака забросали лежавшими неподалеку досками и покрышками. На обратном пути до городского управления МВД Сарыг-Донгак придумал историю с побегом Алишера из УВД и заставив Алима Кендена написать об этом рапорт.
Табельное оружие и череп
Бывшего начальника угрозыска Кызыла арестовали только 6 февраля 2020 года, после того, как Алаш Ондар решился рассказать о преступлении и Алим Кенден написал явку с повинной.
Кендена отправили в СИЗО. Двое других полицейских, давшие показания против бывшего начальника — Ондар и Монгуш — остались свидетелями.
СК кратко, без каких-либо подробностей, отчитался об уголовном деле лишь через полторы недели. Широкую известность дело получило в мае 2020-го, когда о деталях преступления сначала рассказала Тайга.инфо, а потом в своём стриме — Алексей Навальный (признан экстремистом в РФ).
ДНК- экспертиза по останкам, которые еще летом 2008 года нашла на пустыре пенсионерка из дома неподалеку (ей череп Алишера принесла в зубах овчарка), прошла в 2020 году. Она установила, что череп, позвонки и осколки костей принадлежат Алишеру Махмутову.
Точную причину смерти назвать было невозможно из-за состояния останков, но эксперты допустили, что «дырчатый перелом черепа» мог появиться из-за нескольких ударов молотком.
Сарыг-Донгак отрицал вину, пытался выгораживать себя и несколько раз менял показания. Сначала он говорил, что сидел в машине, пока Алим Кенден в одиночку разговаривал с Махмутовым за УАЗиком — потом те, якобы, начали драться, Махмутов побежал, Кенден — за ним, оба скатились в овраг, и Кенден застрелил задержанного. А уже в суде начальник угрозыска признал, что действительно избивал Махмутова на пустыре, угрожал поджечь его, облил бензином, но поджёг случайно.
«Сидя на пригорке в метре от Махмутова, закурил сигарету и щелчком бросил спичку в его направлении, — приводятся в приговоре показания Сарыг-Донгака. — Одежда Махмутова воспламенилась спереди и сзади, он стал орать, кувыркаться, хаотично тушил огонь руками (хотя другие оперативники говорили, что руки были скованы — прим. „ЛБ“), ложился спиной, боками на землю, чтобы потушить себя. Почти потушив пламя, Махмутов встал на ноги, в это время раздался выстрел, и потерпевший упал на землю. [Я] увидел Алима Кендена, который стоял с пистолетом в руках в шоковом состоянии».
После этого, по версии Сарыг-Донгака, они решили сжечь тело. Он утверждал, что сжалился над Кенденом, и не стал никому говорить об убийстве, чтобы «молодые оперативники» сохранили работу.
Но другие оперативники показали в суде, что в тот день табельного оружия ни у кого из них не было.
Официальным мотивом убийства следствие посчитало поведение самого Алишера Махмутова, который, со слов оперативников, угрожал семье Сарыг-Донгака во время допроса. Но представитель Зейнаб Махмутовой Александр Котовщиков в прениях предположил, что Сарыг-Донгак заранее готовил убийство из-за конфликта, который произошел между Алишером и Орланом ранее.
Он обратил внимание на показания знакомого Алишера Якова Киштер-оола, у которого якобы похитили тот самый компьютер, из-за которого Махмутова и привезли в отделение.
Киштер-оол рассказал следствию: когда он только приехал писать заявление о краже, в полиции уже были и его компьютер, и Алишер Махмутов. Из этого следует, что силовики, ещё не зная, что же именно было украдено, нашли и пропажу, и подозреваемого, обращал внимание адвокат Котовщиков в суде.
«Физически невозможно искать то, о поиске чего заявлено ещё не было, а тем более установить и доставить в горотдел вора. Самый простой и логичный ответ — Сарыг-Донгак дал указание подчинённым доставить Махмутова для расправы, а для придания законности действий Махмутову стали инкриминировать кражу, к которой он никакого отношения не имел», — говорил Котовщиков в суде.
Кроме того, он подчеркивал, что никто из сотрудников МВД за все время следствия так и не сказал, при каких обстоятельствах Махмутова доставили в отдел.
Адвокаты семьи убитого также обращали внимание, что в суде оперативники Кенден и Олаш давали показания, которые несколько противоречили многократным допросам на стадии следствия. Это могло свидетельствовать о давлении со стороны Сарыг-Донгака, считают они.
Прокуратура требовала для Сарыг-Донгака 19 лет, для Алима Кендена — 17 лет колонии. Потерпевшие просили пожизненные сроки для обоих.
Суд назвал смягчающими обстоятельствами для экс-начальника угрозыска «противоправное поведение» убитого Махмутова, положительные характеристики из МВД и Народного банка Тывы, а также ведомственные медали. 3 октября 2023 года Кызылский горсуд приговорил Сарыг-Донгака к 18 годам колонии, Кендена — к 14 годам колонии строгого режима (в апелляции Верховный суд снизил ему срок до 13 лет).
Оставшиеся свидетелями полицейские Руслан Монгуш и Алаш Ондар говорили и на следствии, и в суде, что много лет жили в страхе, их мучали кошмары. Монгуш «много раз прокручивал в голове эту ночь». Ондар утверждал, что ещё в 2009 году Сарыг-Донгак предлагал ему «убрать» Алима Кендена.
А Монгуш даже отказался от очной ставки с Сарыг-Донгаком, потому что ему «было неприятно общаться с бывшим начальником».
Камень с души и специальная военная операция
Ааржана вспоминает, что супруг ей звонил уже после приговора — летом 2024 года. В заключении он сумел обзавестись телефоном. В разговоре Алим рассказал бывшей супруге, что у него после признания «камень с души упал. Я теперь так легко вдыхаю этот воздух». «Он был очень радостный», — вспоминает Ааржана разговор с бывшим супругом.
В том же разговоре Алим сказал Ааржане, что собирается подписать контракт и поехать воевать в Украину. Ааржана отговаривала его, но Алим был твердо намерен отвоевать и вернуться к детям.
После вступления приговора в силу Сарыг-Донгака и Кендена отправили в одну из колоний Иркутской области. Там они и подписали контракты с подконтрольной Минобороны ЧВК «Редут», чтобы уехать на войну в Украину, писало тывинское издание «Риск». О том, что их отправляют на фронт стало известно в конце июня.
Судя по реестру наследственных дел, Орлан Сарыг-Донгак погиб 31 июля 2024 года. По информации «Людей Байкала» Алим Кенден погиб в тот же день.
В сентябре 2024-го тувинский паблик SETKILL популярного местного артиста Буяна Сеткила опубликовал некролог памяти Орлана Сарыг-Донгака. В публикации, которая сейчас удалена, утверждалось, что силовик, который находился «в почётной отставке», был «опорой и поддержкой своей семьи, всеми любимым мужем, отцом, братом, сыном, дядей своих многочисленных племянниц, племянников, дедушкой прекрасных внуков, замечательной внучки, ценнейшим коллегой, другом, товарищем, которого все ценили и уважали за порядочность, человечность и справедливость».
Кендена хоронили в посёлке Каа-Хем под Кызылом. В некрологе утверждалось, что он «героически погиб в молодом возрасте во время проведения специальной военной операции за мир и спокойствие народа Тывы». Сарыг-Донгака похоронили 21 сентября в Кызыле.
22 января Алиму Кендену и Сарыг-Донгаку посмертно вручили ордена мужества по указам, подписанным президентом РФ Владимиром Путиным.
Останки Алишера Зейнаб выдали в апреле 2024 года — и тогда женщина смогла наконец похоронить сына. Но легче ей от этого не стало: «Теперь я хотя бы знаю где он, — рассказывает Зейнаб. — Но меня все равно это не отпускает».
Детям Алима и Ааржаны сейчас 15 и 10 лет. Они ходят в школу в Кызыле, но каждый раз после «Уроков о важном», где им рассказывают о войне в Украине, плачут — вспоминают отца.
Алаш Ондар отказался общаться с «ЛБ». Связаться с Русланом Монгуш не удалось.