В конце августа 2023 на центральной площади Усть-Баргузина на берегу Байкала собрались три десятка местных жителей. Несколько дней назад по посёлку пошёл слух, что сюда приедет глава Бурятии Алексей Цыденов. Официальных объявлений не было, но в местных чатах обсуждали, что Цыденов едет агитировать за поправки в закон «Об охране Байкала».
Поправки, которые разрешают рубить лес по берегам озера, к тому моменту прошли первые чтения в Госдуме, но сразу стали непопулярными: их критиковали экологи, учёные, общественники и даже часть самих депутатов. Все гадали, смогут ли власти провести поправки через вторые слушания и принять закон.
В обед к сельскому клубу подъехали три одинаковых чёрных джипа, а за ними четыре автобуса. Из джипов вышли чиновники. В мужчине в джинсах и тёмно-синей ветровке местные узнали главу республики Цыденова. С ним были депутаты Госдумы. Из автобусов вывалили чиновники рангом помельче и массовка. Площадь возле клуба наполнялась — жители Усть-Баргузина подходили и вставали полукругом вокруг сцены.
«Не учите жить Бурятию! Идите в Иркутск!»
Цыденов взял микрофон: «Здравствуйте, дорогие земляки!» Затем глава республики начал объяснять, как и зачем нужно поменять закон о Байкале: разрешить рубить деревья по берегам озера нужно, чтобы местные могли расширять кладбища, запасать дрова, строить дороги. Жители слушали молча, пока микрофон не взяла невысокая женщина в тёмно-синем деловом костюме. Она представилась Любовью Аликиной из Иркутска и начала критиковать поправки:
«В 2015 году я ездила к президенту с девизом: „Коррупцию победили люди!“, а сейчас хочу сказать: „Коррупция победила людей!“» — говорила Аликина. Законопроект она назвала недоработанным и добавила, что учёные его не одобряют.
Цыденов пытался остановить её выступление, махал руками и искал микрофон, но жители начали аплодировать Аликиной и кричать: «Дайте договорить!» Когда микрофон, наконец, подали, Цыденов громко перебил выступление: «Коллеги, посмотрите — это Иркутск. Учат вас, как жить. Не учите жить Бурятию! Идите в Иркутск!» Аликина тут же закричала, что рядом с Цыденовым стоят иркутские депутаты — они приехали в одной команде с главой Бурятии.
Толпа вокруг взорвалась. Одни кричали: «Позор!», другие аплодировали. Несколько человек пытались отобрать у Аликиной из рук микрофон, она не отдавала, кричала громче: «Закон о Байкале, а не о нас с вами! Идёт узаконивание сворованного!» Микрофон у неё всё-таки отобрали. Откуда-то у местных появился плакат с надписью: «Защитим экосистему Байкала для детей и внуков!» Когда закончилась официальная часть, люди не расходились — окружили депутатов, Цыденова и Аликину, кричали: «Спасём Байкал от олигархов!»
Делегация уехала. Местные остались обсудить встречу.
«Посмотрели мы на этих депутатов — как же они всё-таки далеки от нас, — рассказал потом ЛБ житель Усть-Баргузина Борис Ширяев, сотрудник лесоохраны. — Видно, что они чисто штампованно говорят, а на самом деле в проблемы посёлка не вникали».
Аликина поехала за делегацией, сев в машину к депутату-коммунисту Вячеславу Мархаеву — он тоже был против поправок в закон. С похожей речью она выступила ещё в нескольких посёлках и уехала домой, в Иркутск.
«Аликина Люба. Помним. Скорбим»
У Любови Аликиной постоянно в руках мобильный телефон. «Смольный», — отвечает она звонким, почти девичьим голосом, если кому-то удаётся до неё дозвониться. Ей практически без перерыва звонят родственники, журналисты, чиновники. В конце февраля мы с ней идём по территории этнографичекого музея «Тальцы», между Иркутском и Байкалом. Под ногами чавкает снежная каша.
64-летняя Аликина в тонких кожаных сапогах быстро идёт прямо по льду в гору, а потом, не сбавляя скорости, семенит вниз, спускается к Ангаре. Изгиб реки напоминает морскую бухту. «Думаю, они [чиновники] выбрали это место для курорта именно из-за того, что сюда можно поставить 450 яхт», — говорит Аликина.
В прошлом году Любовь узнала, что недалеко от музея под открытым небом, где собраны деревянные памятники архитектуры XVII-XX веков, власти планируют построить круглогодичный курорт и под него хотят вырубить 370 гектаров защитного леса. А в феврале 2024 года этот курорт упомянул Путин в своем послании Федеральному собранию.
«Получается, всё уже решено?» — недоумевает Аликина.
Любовь — пенсионерка, по образованию геолог. До выхода на пенсию работала по специальности на разных предприятиях. В молодости с семьёй — мужем и тремя детьми — она попала под выброс сернокислотного завода в Читинской области, где они жили в геологической партии. Любовь и её средняя дочь получили после этого астму и инвалидность. Муж умер от рака в 38 лет. С тех пор, рассказывает Аликина, она и начала заниматься проблемами экологии.
В 2014 году, выйдя на пенсию по инвалидности, Любовь ушла в активизм. Создала организацию «Народные инициативы — общественный контроль». Вместе с другими активистами Аликина ездит по Иркутской области и Бурятии туда, откуда люди сообщают ей о вреде природе — вырубке деревьев, сливах нечистот в реки или свалках. Деньги на дорогу собирают обратившиеся к ней люди, на месте Любовь общается с жителями, снимает фото и видео. Возвращаясь в Иркутск, пишет обращения в прокуратуру, к депутатам и чиновникам разных уровней.
Восемь лет с Аликиной работает и дружит Юлия Карельченко, пенсионер МВД. Вместе они несколько раз ездили в леса останавливать «чёрных» лесорубов, фотографировали их, вызывали полицию. Однажды в лесу Юлии и Любови угрожали оружием. Спасло, что с ними в рейде был мужчина, он спугнул злоумышленников.
Аликина рассказывает ЛБ, как только что вернулась из отдалённого района Забайкальского края — четыре часа ехала в сторону монгольской границы и видела «мёртвые реки», в которые из-за золотодобычи попадает серная кислота и другие химикаты. В поездку активистку пригласили жители района, они же собрали ей деньги на билет на поезд.
Аликина со смехом называет себя «занозой», потому что мешает чиновникам и «ушлым людям» творить беспредел.
Зарплату ей никто не платит, она живёт на пенсию в 19 тысяч рублей. Вместе с Любовью в трёхкомнатной квартире в Иркутске живёт 86-летняя мама и 18-летняя внучка. Всего у Аликиной трое детей и пять внуков.
Под окна этой квартиры в 2014 году Аликиной принесли похоронный венок. В седьмом часу утра пенсионерке позвонила соседка: «Люба, если будешь из дома выходить, не испугайся». Аликина с дочкой накинули плащи на пижамы и выбежали на улицу. На фасаде дома под их окнами было написано: «Аликина Люба. Помним. Скорбим». Венок стоял на подоконнике квартиры со стороны улицы, а у подъезда — второй. Вокруг валялись выцветшие искусственные цветы.
Кто и за что именно так её пугал, Аликина не знает до сих пор.
«Дайте мне городских сумасшедших, они всё расскажут, как есть»
В феврале 2015 года в Иркутск приехал сопредседатель ОНФ и руководитель Общественной палаты Александр Бречалов. Встречу с высокопоставленным функционером из Москвы глава иркутского отделения ОНФ начал словами «благословясь, начнём». Официальные доклады чиновников Бречалову не понравились.
«Дайте мне городских сумасшедших, они мне точно расскажут о проблемах», — пересказывает Аликина запрос Бречалова. «Сумасшедших», среди которых была Любовь, собрали в кафе. Аликина рассказала главе Общественной палаты про Кайскую рощу, за которую тогда боролась: лесной массив под Иркутском хотели вырубить под застройку.
Полгода спустя, в ноябре 2015, у Любови «пиликнул» телефон: «Завтра в 10 утра вам надо быть на станции метро „Парк Победы“». Как рассказывает Аликина, она не до конца понимала, кто ее зовёт в Москву и зачем: «Тогда я была звездой, меня везде приглашали». Когда ей пришло приглашение в Москву, она как раз была в мэрии, на совещании. Подошла к мэру и показала сообщение. Мэр Иркутска и местная предпринимательница без разговоров дали Аликиной денег на дорогу. И уже на следующий день она стояла у входа в московское метро.
По словам Аликиной, её и остальных активистов отвезли в «фешенебельную гостиницу». Кроме Любови, в Москву приехали активисты ОНФ из Санкт-Петербурга, Пермского, Краснодарского краев, Ростова, Волгограда и Кемерово. Двое из них — Дмитрий Сазонов и Антон Гетта — в 2021 году стали депутатами Госдумы от партии «Единая Россия».
«Девочкам»-активисткам сказали сделать причёски и купить нарядные платья, предложили на это деньги. Аликина постеснялась и отказалась, сказала, что привезла своё платье.
Постепенно Любовь начала понимать, что ей предстоит выступать перед неким высокопоставленным чиновником — её и остальных активистов «без конца возили по каким-то помещениям» и изучали потенциальные темы для выступлений. Аликиной предсказуемо достались Байкал и коррупция.
«Мы постоянно спрашивали, перед кем мы будем говорить, — вспоминает Аликина подготовку к встрече. — Нам не отвечали». Активисты репетировали друг перед другом, стараясь уложиться в восемь минут.
В четверг всех повезли в Ново-Огарёво. В резиденции президента Аликиной запомнился шестиметровый забор вокруг территории и проходная. Путина активистам пришлось ждать почти пять часов.
В небольшом зале расселись около сорока человек — в том числе, Мишустин, который тогда был руководителем налоговой службы, замглавы администрации президента Володин, Бречалов и члены ОНФ. Аликина выступала в середине — выступающим строго-настрого запретили вступать с президентом «в диалог» и напомнили про регламент в восемь минут.
«До этого у меня были сомнения: ну, чем он [Путин] нам поможет? Страна-то большая. А он глазами подсказывал: «Говори, говори». Представившись «иркутянкой» и «патриотом большой и малой родины», за выделенные восемь минут Аликина успела рассказать о водоросли спирогира, которая уничтожает Байкал, вырубке лесов вокруг озера, лесных пожарах, массовой и необъяснимой гибели сибирского кедра, обмельчании озера, свалках мусора.
Путин с этими проблемами согласился: «Я же передвигаюсь по стране, как правило, на самолёте либо на вертолёте, я же вижу, что происходит».
Аликина предложила президенту объявить в стране Год леса. Путин объявил 2017-й Годом экологии — Аликина считает, что с её подачи.
Уже после встречи, когда Аликина выходила из зала президентской резиденции, её под локоть взял какой-то человек и поблагодарил, что она не поправила Путина, который ошибся, назвав главной бедой Байкала сельхозудобрения. Аликина ошибку заметила, но поправлять не стала, ведь им запретили вступать с главой государства в диалог. Услышав благодарность за молчание, расстроилась. Подумала, что президент окружён «сплошной стеной царедворцев, которые ограждают его от информации».
С той встречи она вышла с убеждением, что «государства у нас нет, одни ОООшки, правит только бизнес». Своё выступление она увидела по телевизору уже в отеле и разрыдалась так, что в номер заглянула горничная. Аликиной казалось, что говорила она «не то» и не так. С другой стороны, вернувшись домой, активистка поняла: ей достаточно сказать, что она — Аликина, и «все делают всё по одному моему слову».
Её кандидатуру выдвинули в депутаты Госдумы от партии «Единая Россия», она участвовала в праймериз. Чиновники поили её чаем в кабинетах. К Аликиной, по её словам, приставили трёх «охранников» — дали телефоны людей, которым она могла звонить в любое время дня и ночи.
А вот на Байкале после встречи с президентом не изменилось ничего.
Уже в следующем 2016 году Аликину исключили из ОНФ. «За моё мнение, отличное от многих», — объясняет она ЛБ. Тогда она планировала форум ОНФ в Иркутске и Улан-Удэ и не стала его организовывать по указкам Москвы, хотела провести по-своему.
«Я написала координаторам в Москву, что встану с плакатом на входе на ваш форум: „Не ходите сюда. Это не настоящий форум“, — рассказывает Аликина. — Мне позвонил помощник руководителя ОНФ Бречалова и сказал инквизиторским тоном: „Любовь, теперь вам вход закрыт!“ Я сказала: понимаю, но марионеткой не буду».
«На Байкале живут люди»
В борьбе за экологию Аликина конфликтует не только с властью, но и с жителями прибайкальских посёлков. По их словам, природа для Аликиной важнее людей.
В 2016 году москвич Андрей Плохов продал всё имущество в столице и переехал с женой на Ольхон, чтобы построить дом на берегу Байкала. Участок под строительство Плохов купил в двухстах метрах от береговой линии.
Двухэтажный розовый дом — с комнатами под сдачу туристам — был достроен уже следующим летом, 2017 года. Аликина написала жалобу в прокуратуру. В июле 2017 иск в суд на Плохова подал прокурор Ольхонского района. Он требовал снести дом и освободить земельный участок — он якобы был приобретён с нарушениями, так как земля находилась в границах центральной экологической зоны Байкальской природной территории. Плохов в ответ говорил, что купил участок законно и вопросы нужно адресовать тем, кто позволил эту землю продавать под застройку.
Аликина ходила на заседания суда, поддерживая позицию прокурора. В 2018 году 46-летний Плохов суд проиграл и вскоре умер от инфаркта. Его вдова осталась одна, без мужа и дома. Некоторые жители Ольхона прозвали Аликину «убийцей Плохова».
Интересы Плохова в суде защищала иркутский адвокат Юлия Саенко.
С ней Любовь была знакома с 2015 года — после одной из экологических встреч к Аликиной, по её словам, подошла девушка, протянула свою визитку, поблагодарила экоактивистку за её работу и сказала, что она специалист по земле.
В следующий раз Аликина и Саенко пересеклись в 2020 году, когда Саенко представляла в суде интересы жителей посёлка Песчаная на байкальском острове Ольхон. Раньше на месте посёлка стояли бараки ГУЛАГа, в которых работали спецпереселенцы, потом им разрешили приватизировать бараки. В посёлке нет электроснабжения, воды, магазина, Интернета и практически не ловит сотовая связь. В 2020 году Росимущество направило иски к владельцам домов — строения находились на земле национального парка, поэтому, настаивало Росимущество, их нужно снести.
Саенко защищала жителей, Аликина поддерживала решение природоохранной прокуратуры.
«Никаких домов там быть не должно, это самовольные постройки! — говорит Аликина. — В документах речь идёт о рыбацких домиках в этом месте, а не о дачных домах, как сейчас».
Саенко считает иначе. «У нас понапринимали законов: то нельзя, это нельзя, — говорила адвокат. — На Байкале живут люди, которые тоже хотят строить дома и растить детей».
Тогда Саенко по сути выиграла процесс: иски Росимущества суд оставил без рассмотрения. Все 20 домов в Песчанке стоят до сих пор.
Аликина и Саенко по-прежнему встречаются в судах — в последний раз на процессе против самой экоактивистки. В суд на нее подала Галина Арсеньева, предпринимательница из посёлка Усть-Баргузин, — за то, что Аликина «оскорбила» её в СМИ. Юлия Саенко — адвокат Арсеньевой.
Но Любовь Аликина считает, что этот судебный процесс против неё напрямую связан с её выступлениями против закона «о рубках на Байкале».
«Нужны дороги и кладбища»
Впервые о послаблении ФЗ № 94 «Об охране озера Байкал» в Госдуме заговорили ещё летом 2020 года — законопроект предлагал огромное количество поправок в охранное законодательство. В том числе разрешал сплошные рубки по берегам, при которых рубят абсолютно все деревья, даже молодую поросль.
Авторы законопроекта обосновали это интересами жителей — им нужны дороги и кладбища, а охранное законодательство и правда накладывает много ограничений. Но принять изменения попытались, когда понадобилось вырубать лес под расширение Байкало-Амурской магистрали железной дороги. Поправки одобрили и в Госдуме, и в Совете Федерации. Тем не менее, движение законопроекта тогда остановили. Учёные, экологи и общественники выступали против поправок.
Татьяна Честина, председатель правления общероссийского экологического движения «ЭКА», сказала «Людям Байкала», что сплошные рубки по берегам погубят Байкал. И это беспокоит не только экологов, но и учёных.
«Если разрешат расширить транспортную инфраструктуру, построить возле озера новые дороги, то увеличится туристическая нагрузка на Байкал. А она уже сегодня колоссальная», — говорит Честина ЛБ. В комментарии «Медиазоне» она отмечала, что санитарные рубки в верховьях рек могут приводить к наводнениям, а значит — и к гибели людей. Эколог Михаил Крейндлин тоже называет такие рубки одной из основных угроз, которые могут нанести серьезный урон озеру.
Летом 2023 года, без общественных обсуждений, похожий законопроект, но уже под другим номером, спешно приняли в Госдуме в первом чтении. После первого чтения Цыденов и депутаты Госдумы и отправились в командировку на Байкал. Убеждали жителей, что на Байкале нужно разрешить рубить лес. Иначе они не смогут строить дороги и расширять кладбища.
Экологи снова были против. Крейндлин говорит: нужно менять законодательство, но точечно. «Если надо строить селезащитные сооружения, мы говорим: пожалуйста, давайте конкретно для таких объектов поправки сделаем. Но авторам законопроекта выгодно, чтобы можно было строить везде и всё», — говорит он.
Сейчас основная претензия профессионального сообщества к законопроекту — его непрозрачность. «Всё тайно. Никакого законопроекта ко второму чтению никто не видел. Его скрывают. Есть ощущение, что есть указание кулуарно в каком-то варианте всё-таки его протащить», — уверен эколог.
После публикации законопроекта к первому чтению журналисты нашли конфликт интересов у некоторых из его авторов.
Среди них — депутаты из Иркутска
Например, супруга иркутского депутата Госдумы Александра Якубовского — одного из соавторов законопроекта — владеет ООО «Байкальской строительной и девелоперской группой». Предприятие строит жилые и нежилые здания. Также Ольга Якубовская связана с рядом компаний, которые занимаются торговлей лесоматериалами.
Семья еще одного иркутского депутата Сергея Тена связана с группой компаний «Труд», которая по федеральной программе строила дорогу «Улан-Удэ — Новый Уоян». Открытие дороги планировали в 2025 году, однако весной 2024 года стройку остановили. Чиновники объяснили это как раз тем, что участок дороги попадает в специальную экологическую зону, и чтобы возобновить стройку, нужно принять законопроект о рубках.
«Какой балаган устроили противники законопроекта»
Аликина узнала о поездке депутатов в Усть-Баргузин из соцсетей председателя Госдумы Вячеслава Володина. Купила билет на поезд за свои деньги и поехала в Бурятию. Там её и увидела местная жительница Галина Арсеньева.
Арсеньева приехала на встречу с Цыденовым и депутатами на собственном чёрном «Лексусе». В свободной фиолетовой кофте и в тон ей фиолетовых брюках, в туфлях на высоком каблуке, 74-летняя Галина Арсеньева быстро поднялась на сцену. «Мне стыдно, — прокомментировала Арсеньева речь Аликиной. — Какой балаган устроили противники законопроекта! Это неприемлемо!»
Позже Аликина в интервью каналу «Пульс Приангарья» рассказывала, как прошла встреча с Цыденовым и заявила, что власть возит на такие встречи «собственных» общественников. Она сказала, что Арсеньева — «флюгер» и «у неё в аренде участки на Байкале».
За это Арсеньева подала на активистку в суд и потребовала пять миллионов рублей компенсации морального ущерба.
Предпринимательница Галина Арсеньева всю жизнь живёт в Усть-Баргузине. Её покойный муж, Евгений Арсеньев, был руководителем крупного строительного предприятия посёлка — Баргузинского строительно-монтажного управления (СМУ). Предприятие строило дома, дороги, школы, детские сады, больницы, клубы в Бурятии и Иркутской области.
В начале 2000-х Галина Арсеньева, по словам местных, занялась бизнесом: открыла продуктовые магазины, кафе и гостиницу. После смерти мужа Арсеньева стала наследницей акций «Баргузинского СМУ».
Прошло уже шесть заседаний суда по делу Арсеньевой против Аликиной. Арсеньева снизила требования по иску с пяти миллионов до одного. Но даже такую сумму в случае проигрыша пенсионерка Аликина ей выплатить не сможет.
На вопрос «ЛБ» о компенсации, несоразмерной доходам Аликиной, предпринимательница советует «язык за зубами держать». Арсеньева подтвердила «ЛБ», что занимается бизнесом, но настаивает, что участков в аренде на берегу Байкала у неё нет, а «Баргузинское СМУ» уже не ведёт деятельность (последнее не соответствует действительности, за 2023 год компания показала 1,4 миллиона рублей активов).
Затем Арсеньева угрожает корреспонденту «ЛБ» судом: «Если вы в своём журнале будете каким-то образом освещать судебные процессы, я вам на это своего согласия не даю! Я на вас подам в суд!»
Местный житель Юрий Сикерин говорит, что именно от Арсеньевой в первый раз услышал о поправках в закон о Байкале. Тогда она работала с ним в поселковой общественной организации — «Народном совете». Она же рассказала Сикерину, что что в посёлок приедет Цыденов. «Мы думали, что она [Арсеньева] против рубок, а потом на собрании смотрим, а она с ними стоит и отстаивает рубки», — рассказал Юрий. Сейчас члены «Народного совета» не работают с Арсеньевой.
«Начали разбирать на дрова старые бараки»
Год спустя после собрания мы едем по Усть-Баргузину вместе с Юрием Сикериным. Сикерин везёт нас на джипе — нашу машину он забраковал — «не пройдёте». Дороги в посёлке в ямах и рытвинах.
От Улан-Удэ до Усть-Баргузина — три с половиной часа на машине. Жители посёлка говорят, что способов заработать у них три: рыбалка, работа на лесопилке или в бюджетных учреждениях — трёх садиках, школе, клубе и больнице. По словам местных, посёлок вымирает. Сейчас на каждой улице есть брошенные дома с заколоченными или пустыми окнами.
Сикерин перечисляет основные проблемы посёлка: нет водозабора, нет очистных сооружений. А прошлой зимой жители Усть-Баргузина впервые столкнулись с нехваткой дров. В посёлке лесорубов стало нечем топить дома.
Дрова исчезли у всех, кто их раньше продавал. Это удивительным образом совпало с разговорами о законопроекте, разрешающем сплошные рубки. Осенью 2023 года местные с наступлением холодов обратились в администрацию с просьбой решить проблему. Там им сказали: «Так нельзя же рубить. Поправки в закон не приняты!» От безысходности жители начали разбирать на дрова старые многоквартирные бараки, рассказал Сикерин.
При этом непринятые поправки в закон не мешают застраивать берега Байкала уже сейчас. Чтобы показать это, Сикерин везёт нас на широкий песчаный пляж неподалеку от Усть-Баргузина. Местность называется Лопатки.
Пять лет назад землю тут размежевали до самой кромки воды. Весной 2024 стройка в Лопатках идёт вовсю — построено уже больше десятка домов. Все они новые, типовые, с одинаковыми воротами. Объявления о продаже и сдаче в аренду домов в Лопатках публикуют в Усть-Баргузинских чатах и на сайте «Авито». Участок в 150 метрах от Байкала стоит 900 тысяч рублей.
«Мы прекрасно понимаем, что всё это деньги. Да, туризм надо развивать, но не так. Сначала надо построить очистные сооружения. И не надо лес вырубать — у нас вон сколько территорий в посёлке», — резюмирует Сикерин. Он говорит, что турбазы уничтожат Байкал и лес вокруг него.
«Пожиратели Байкала»
В марте 2024 года Аликина зашла в приёмную прокуратуры Иркутской области. На столе лежала стопка листов для обращений. Шариковой ручкой Аликина крупно написала на листках: «Прокуроры! Остановите травлю и клевету в отношении защитников природы и озера Байкал». Взяв со стола пластиковое «стекло», которым прижимали бумаги, вышла в пикет к зданию прокуратуры.
Со стеклом и листками в руках она простояла на холоде два часа. Стекло держала, чтобы листы не вырвало ветром из рук. Стояла, пока к ней не вышел сотрудник в форме и не назначил время личного приёма. В день, когда Аликина зашла в приёмную, сотрудников прокуратуры там не было — было 15 марта, первый день выборов президента России, в этот день бюджетников принудительно отправили голосовать.
Аликина считает, что прокуратура должна защитить её — пенсионерку с инвалидностью — от травли. Травлей она называет не только судебный процесс. В декабре 2023 года она узнала, что на неё и учёного из Иркутска Виталия Рябцева написали донос. Его оформили как открытое письмо президенту России, генпрокурору, ФСБ и во Всероссийское общество охраны природы.
Инициаторы письма — главы Черемхова, Саянска, Шелеховского, Аларского, Заларинского, Ольхонского районов Иркутской области, депутаты местных дум, специалисты администраций, и даже библиотекари и учителя, которые живут в посёлках вокруг Байкала. Под текстом подписались почти 50 человек.
По мнению авторов письма, на жителей прибайкальских территорий обрушилась «информационная травля» от Аликиной и Рябцева, которые пишут статьи на экологические темы для журнала «Экоград». Авторы обращения к президенту обвинили активистку и учёного в оскорблении жителей прибайкальских территорий. Они утверждают, что в публикациях в «Экограде» Аликина и Рябцев называют жителей «пожирателями Байкала». С этой фразы и начинается «открытое письмо».
Аликина и Рябцев соглашаются: они не раз повторяли эту фразу, но только не в адрес местных жителей. Имели в виду только тех, кто ведёт бизнес, губительный для озера.
В это же время об Аликиной стали писать районные газеты. В статьях активистку и учёного называли «экоэкстремистами» и «экотеррористами».
В Нижнеилимском районе, где Аликина защищает от гибели сосновый бор, в группе посёлка Янгель в VK объявили акцию «Гудбай, Аликина». Сделали из дерева хэштег с этой фразой и публиковали фотографии жителей с ним в руках. С 9 апреля 2024 года там 18 таких публикаций.
«Чем дольше они будут затягивать Аликину в суды, тем меньше она будет отвлекаться на защиту природы и Байкала. Видимо, такая цель у них», — говорит Любовь ЛБ.
Женщина года
Деньги на судебные расходы для Аликиной собирают люди. Больше всего ей запомнился перевод от неизвестного ей пенсионера — 121 рубль, в комментарии он написал: «За Байкал!» В январе Любовь Аликина победила в читательском голосовании на сайте «Людей Байкала» в номинации «Женщина года».
После того, как законопроект, разрешающий рубки на Байкале, был принят в первом чтении, прошёл почти год. Второго чтения так и не было. Аликина считает, что помешали этому шумные общественники, в том числе и она — потому что написала жалобу на поправки в Генеральную прокуратуру РФ. В ответ ей сообщили, что в законопроекте нашли нарушения, и он нуждается в доработке. После этого против Аликиной и начались судебные дела и доносы.
Тогда же, когда на Аликину написали донос, получил ранение её сын, который ушёл на войну с Украиной. Бабушка Любови родом из Украины. «Во мне течёт украинская кровь. И в каждом из нас всё перемешано. Поэтому я категорически против, чтобы были войны. Я за то, чтобы прошли переговоры, чтобы каждый свою позицию высказал, уступил в чём-то», — считает Аликина. Она отговаривала сына, просила не ехать. Но не смогла. Рассказывая об этом, Любовь начинает плакать.
PS. Когда материал готовился к выходу, суд вынес решение и частично удовлетворил иск Арсеньевой. Аликина должна выплатить Арсеньевой 15 тысяч рублей за оскорбление чести и достоинства. Для судов это обычная практика — адвокат Арсеньевой предупреждала её, что пять миллионов ей не выплатят.