Галина Костырина пришла в Управление МВД Бурятии 11 ноября 2022 года. За пару месяцев до этого она написала заявление, в котором требовала возбудить уголовное дело в отношении Пенсионного фонда. Летом ей перестали выплачивать пенсию и женщина хотела выяснить, в чём дело. Поскольку ответа из полиции не было, она решила выяснить лично: что происходит с заявлением. С собой она взяла приятельницу, оказавшуюся в такой же ситуации.
«Полицейский схватил меня за шкирку и затащил внутрь»
На входе в Управление Галине надерзил дежурный. Она попросила пригласить начальника. К ним вышел начальник дежурной части управления МВД Виктор Нимаев. Костырина попросила его представиться и спросила, почему нет ответа по заявлению. Полицейский сказал, чтобы женщина прошла вместе с ним в отдел. Его тон Костыриной тоже показался грубым.
«Я достала телефон, чтобы зафиксировать его тон и приказы, — говорит Костырина. — Ему это не понравилось. Полицейский схватил меня за шкирку и затащил внутрь. Пока волочил, я дважды стукнулась головой об дверь».
Инцидент попал на камеру видеонаблюдения, которая установлена в фойе. Действия полицейского видели пятеро свидетелей: пожилые женщина и мужчина, подруга Галины, женщина средних лет и, вероятно, сотрудник полиции, который вошёл с улицы и зашёл в служебную дверь управления. Видеозапись полицейские позже предоставили суду в качестве доказательства совершённого над ними насилия.
Полицейские стали вести съёмку на мобильный телефон. На этой видеозаписи, длиной почти в семь минут, майор Нимаев несколько раз требует, чтобы женщина отдала сумку. Галина отказывается. Потом полицейские всё-таки отбирают сумку, на Костырину надевают наручники.
Несколько раз Костырина пыталась пнуть ногой Нимаева и наступить ему на ногу. Женщина объяснила это тем, что ей нужно было как-то защищаться. В конце видео Галину обыскивает сотрудница полиции и достает что-то из кармана её шубы.
— Ну фашисты! О, по карманам лазают! — говорит Костырина, а потом кричит: «Больно! Помогите! Твари, вы за это ответите! Понял, фашист? Мне 76 лет, тварь!»
— Ты сама тварь, понятно?! — отвечает Нимаев.
По словам Костыриной, полицейские не вели протокол, не пригласили свидетелей, которые бы зафиксировали нарушение Костыриной общественного порядка.
«Дежурный Алексей Хальбаев, к которому я обращалась, когда пришла в управление, надел мне наручники за спиной, — говорит Костырина. — Я звала на помощь! Надеялась, что люди в фойе услышат и помогут, но ни моя приятельница, ни трое других посетителей отдела полиции не слышали меня».
Паспорта у Галины Костыриной с собой не было. Чтобы установить её личность, Нимаев распечатал справку по форме П-1. Россияне заполняют её, когда просят заменить или выдать паспорт. В справке Галина указала свою девичью фамилию — Толопченко. Отец женщины — украинец.
«Нимаев стал говорить: так ты хохлушка! Езжай в свою Хохляндию, пока не поздно! — рассказывает Кастырина. — Он угрожал, нецензурно выражался».
Полицейские оставили Галину в камере предварительного заключения на ночь. Она отказалась от еды и почти не спала. На следующий день, 12 ноября, Галину повезли в Советский суд. Защитника у неё не было. На заседании суда она выяснила, что ей вменяют статью 19.3 КОАП «Неповиновение сотруднику полиции».
Судья Баярма Норбоева признала Кастырину виновной, назначила ей штраф в две тысячи рублей.
«Когда я вышла из здания суда, меня посадили в машину и увезли в Следственный комитет, чтобы возбудить уголовное дело по статьям № 318 и № 319», — рассказывает Галина. Следователь Дашеев пытался провести допрос, но Костырина воспользовалась статьей № 51 Конституции РФ и отказалась отвечать на вопросы. 12 ноября вечером следователь отпустил её домой.
«Жить-то было не на что, вот я и пошла»
Галина Андреевна Костырина родилась в Читинской области, в 17 лет приехала учиться в Улан-Удэ. Там окончила строительное отделение Восточно-Сибирского технологического техникума. Много лет работала на заводе «Электромашина», потом в воинской части ремонтировала самолёты «МИГ», паяла детали. Перед тем как выйти на пенсию, работала на водонасосной станции.
У Галины две взрослые дочери. Обе несколько лет назад переехали в Новосибирск. Дочки зовут Костырину к себе, но она пока не едет. Пенсия у Галины в последние годы 21 тысяча рублей, есть доплата за статус «Ветеран труда» и надбавка за вредность.
Два с половиной года с неё удерживали половину пенсии за долги перед коммунальщиками. Летом прошлого года выплачивать пенсию перестали совсем. «Платить перестали, потому что вместо российского паспорта я на почте, где получаю пенсию, стала показывать заграничный паспорт, — говорит Костырина. — Мне сказали, что по нему не дадут. Но это тоже документ, удостоверяющий личность». Тогда Костырина и написала заявление в полицию.
Ответа долго не было и 11 ноября Костырина вместе с приятельницей пошла в управление МВД. «Жить-то было не на что, вот я и пошла», — говорит пенсионерка.
«Берите тёплые вещи с собою, в СИЗО холодно».
Костырину защищают в суде правозащитницы Антонина Пакулева и Анна Вороная из общественной организации в Бурятии «Народный совет».
«Международной конвенцией о военнопленных запрещено даже военнопленным руки за спиной наручниками сковывать, — говорит юристка Анна Вороная. — А здесь пожилой женщине их дважды надевали. В пятой статье закона „О полиции“ написано: „Сотруднику полиции запрещается прибегать к пыткам, насилию, жестокому обращению, унижению человеческого достоинства“. Также сам закон о полиции предназначен „для защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека“. А у неё отобрали телефон, надели наручники, таким образом поправ все права, унизили, оскорбили».
Спустя два месяца после инцидента в отделе полиции в доме у Костыриной провели обыск. 13 января в семь утра в квартиру Костыриной постучалась женщина. Она представилась соседкой снизу и сказала, что Костырина её затопила. Галина растерялась и открыла дверь. Там стояли люди в масках.
По словам Костыриной, они оттолкнули её и якобы ворвались в квартиру с криками: «Мы будем искать здесь советскую литературу!» Женщина утверждает, что постановления о проведении обыска ей не предоставили, протокол обыска не вели, отобрали телефон, не дав воспользоваться правом на звонок.
«Всё вверх дном перевернули. Не давали мне возможности передвигаться по квартире, — говорит Галина. — Были только шесть человек — сотрудников полиции и те, кто меня обманул, представившись соседями». Костырина предполагает, что это были понятые, которых полицейские, скорее всего, привезли с собой.
«Какая-то полицейская мне сказала: „Берите тёплые вещи с собою, в СИЗО (следственном изоляторе — ЛБ) холодно“, — вспоминает Костырина. — „Почему в СИЗО?“ — подумала я. Потом начали насильно меня одевать и вывели из квартиры. Я стала кричать, звать соседей, но никто не вышел. Квартиру мою не опечатали».
Галину привезли в Следственный комитет, где продержали больше трёх часов, а потом на сутки отправили в изолятор временного содержания.
«Предлагали заключить с полицией соглашение. Говорили: „Иначе пять лет получите, Галина Андреевна“. Запугивали меня, в общем. Я отказалась, конечно», — говорит Костырина. Она утверждает, что её не знакомили с материалами дела. Разрешили позвонить подруге, затем назначили государственного защитника. Костырина пыталась отказаться от его помощи, но безуспешно. После этого пенсионерку снова отвезли в изолятор временного содержания, предварительно надев на неё наручники.
Правозащитницы считают, что действия полицейских можно квалифицировать как похищение человека. По их мнению, её задержали по надуманным статьям № 91 и № 92 гражданско-процессуального кодекса. Их применяют к людям, которые пытаются скрыться от следствия. Как утверждает Костырина, она не получала повесток и ей не звонили следователи. Позже правозащитницы доказали это в суде.
Пакулева добавляет: пока Костырина была в изоляторе, они с коллегой звонили на горячую линию федерального уполномоченного по правам человека. Потом поехали к дежурному прокурору, затем в следственный комитет. «Мы подняли такой шум, везде написали про похищение Костыриной, — добавляет Пакулева. — И Галину Андреевну держали в ИВС менее суток, а так держали бы двое».
Пока Галина находилась в изоляторе, её статус в уголовном деле о насилии над полицейскими поменялся. Из подозреваемой она стала обвиняемой. Судья Александр Гусак решил поместить Костырину под домашний арест на сорок дней, но она провела там 12 суток, до 26 января. Правозащитницы подали апелляционную жалобу и решение судьи Советского районного суда Гусака отменили.
Майор Виктор Нимаев и его коллеги-полицейские сходили на осмотр в бюро судебно-медицинской экспертизы. Врач написал в заключении, что обнаружил кровоподтёк на голени Нимаева, но это не влечёт потери трудоспособности и расценивается как повреждение, не причинившее вред здоровью. Примерно такое заключение выдано другому сотруднику полиции Цыденову.
Юристки говорят, что судья Советского районного суда Гусак незаконно поместил Костырину под домашний арест, так как в его заключении было указано, что она причинила вред средней тяжести двоим полицейским, а одному сотруднику полиции лёгкий вред здоровью. «Но, открыв обвинительное заключение, мы увидели, что вреда здоровью полицейских пенсионерка не принесла», — добавляет Вороная.
26 января суд отменил решение о домашнем аресте Костыриной.
«Но судья Перова отказалась дать правовую оценку действиям судьи Александра Гусака, который вынес решение о домашнем аресте, — говорит Вороная. — А ещё мы заранее заявили о допуске в качестве защитников наряду с государственным адвокатом меня и Антонины Пакулевой. Судья ходатайство не удовлетворила. Но есть определение Конституционного суда, где говорится, что право на защиту гарантируется статьей № 48 Конституции РФ. То есть судья дважды нарушила эту статью, лишив Костырину права на защиту, а нас права её защищать. Мы написали на неё жалобу в квалификационную коллегию судей».
«Удивительно, что полицейские борются со мной, обычной пожилой женщиной»
27 февраля состоялось первое заседание по уголовному делу Галины Костыриной. Анна и Антонина сделали доверенность и были её защитницами в суде. Судьёй был Александр Гусак, тот самый, который принял решение посадить под домашний арест пенсионерку. Костыриной грозит до пяти лет лишения свободы за насилие над шестью полицейскими: четырьмя мужчинами и двумя женщинами.
— Мне пора фамилию поменять с Костыриной на Рэмбо, — смеётся Галина. — Мой рост 1 метр 58 сантиметров, ношу 46 размер одежды. Как я могла шестерых молодых полицейских избить?! Я подумать не могла, что однажды столкнусь с полицейским насилием. Я не могу словами выразить свои чувства. За всю жизнь никогда не испытывала столько унижений, не слышала столько оскорблений. Моё человеческое достоинство растоптано. Удивительно, что полицейские борются со мной, обычной пожилой женщиной, которая пришла узнать про своё заявление в отношении ПФР. Они не ищут настоящих преступников, не применяют свою ловкость, опыт, профессиональные наработки и знания в поимке действительно опасных для общества людей.
В конце марта Галина Костырина по почте получила обвинительное заключение. В частности, там написано, что майор Нимаев не хватал и не тащил Галину, а «взял за рукав и завёл в комнату». По словам Анны Вороной, в заключении ничего не говорится о проведённом у Костыриной обыске и заключении судебно-медицинской экспертизы в отношении потерпевших.
Антонина Пакулева добавляет, что они с Вороной намерены подать в суд на полицейских. По её мнению, они пытали пенсионерку и применили к ней насилие. «Будем добиваться увольнения этих сотрудников из МВД, — говорит Пакулева. — Добьёмся того, чтобы судьи, которые выносили заведомо неправосудные решения, тоже понесли наказание».
Седьмого марта Галине и её защитницам при поддержке прокуратуры удалось добиться отвода судьи Александра Гусака. Он может быть необъективен: участники сообщества «Народный совет» выяснили, что несколько лет назад он работал вместе с некоторыми полицейскими, которые проходят по делу в качестве потерпевших.
Гусак возглавлял шестой отдел полиции Улан-Удэ, борющийся с организованной преступностью. Очередное разбирательство назначено на четвёртое мая. Защитницы Галины вызвали на него свидетелей. На заседании также будут присутствовать полицейские, которые проходят по делу в качестве потерпевших.