«Приезжай, если тебе деваться некуда»
Автор видео — 73-летняя старшая по дому Асия Ефремова. Она живёт в третьем подъезде на первом этаже в трёхкомнатной квартире площадью 68 квадратных метров. Две комнаты смежные, одна отдельная. Квартира строилась как коммунальная. Две семьи здесь могли бы жить и не пересекаться. Даже кухня разделена на две части стеной-перегородкой. Если её убрать — получается большая 11-метровая кухня. У Асии кухня осталась «двухкомнатной».
В своей квартире Ефремова съёмки не вела. У неё ремонт простой, не впечатляет. Хотя признаков аварийности нет. Эту квартиру они с мужем Ольгердом Усовиком получили в 1974 году. Ольгерд — военный, служил в дивизии ПВО, которая размещалась в известных в Иркутске Красных казармах. Сейчас казармы — памятник военной архитектуры начала 20 века, половину зданий снесли. Дом номер 75 на Красноярской до начала 2000-х относился к Министерству обороны.
В этой квартире Асия Ефремова вырастила дочь. Правда, одна. Супруг в 1980 году подал на развод и уехал в Новосибирск. Там во второй раз женился, построил дом; родился сын. В прошлом году в доме произошёл пожар — жена и сын погибли. Ольгерд позвонил Асие. Она сказала: «Приезжай, если тебе деваться некуда». Он вернулся и они снова расписались.
Усовик увлечённо рассказывает историю дома: «Его в 1938 году построили пленные японцы. Сначала это был трёхэтажный дом. Потом сверху надстроили четвёртый этаж, потому что состояние дома позволяло. Фундамент сложен из полигональных камней. Так ещё в глубокой древности строили. В доме была своя котельная». Ольгерд убеждён, что дом простоит ещё сто лет.
«Я честно сказала покупателям, что дом аварийный»
Собственную котельную в доме застала соседка из первого подъезда Татьяна Кулакова. Они с мужем-военным получили здесь квартиру в 1983 году. Второй этаж, три комнаты, 80 квадратов, кухня 12 метров. Высота потолков — три метра.
«Однажды 31 декабря проснулись от холода, — вспоминает Татьяна. — Батареи стали ледяными. А это наши кочегары под Новый год запили. Побежали их будить!»
После того, как котельную из подвала убрали, а дом подключили к центральному отоплению, Татьяна Кулакова дома одевается зимой теплее. Говорит, стало прохладнее.
Татьяна давно мечтает уехать из этого дома. Дети выросли, разъехались, содержать большую квартиру женщине стало сложно. В 2014 году она выставила её на продажу. Пришла молодая семья с ребёнком: они хотели жить в сталинке с высокими потолками. Квартира Кулаковой им понравилась. Готовы были купить за 3,8 миллиона рублей. И вдруг дом признали аварийным. Татьяна честно сказала об этом покупателям. Они не поверили, но рисковать не стали. Сделка не состоялась.
«Два года не клеим обои, потому что не понятно, что будет с домом»
Второй год жители судятся за право оставаться в своих квартирах. Иск подал 61-летний Сергей Локтионов из первого подъезда. Трёхкомнатную квартиру на третьем этаже он купил в 2001 году за 750 тысяч рублей. Живёт с супругой, дочерью и внучкой. С 2003 начал делать в квартире ремонт: перебрал полы, снял со стен штукатурку практически до основания, выровнял стены. В его квартире всё бело-золотое от мебели до дверей — как в Версальском дворце. Ремонт обошёлся в 1,2 миллиона рублей. Осталось только наклеить обои, но семья Сергея живёт без них два года, с тех пор как семья поняла, что, возможно, нужно будет съезжать.
Пока Локтионов делал ремонт, он был уверен, что останется в своей квартире. Прочность дома он проверял разными способами. Например, когда менял окна, намазал по трещине снаружи дома штукатурку. Он называет это «маячком». По его словам, штукатурка в этом месте до сих пор целая, из чего он делает вывод, что трещина не увеличивается. Эти трещины, как считает Сергей, не опасны. Объясняет так: «Кирпич о кирпич потёрся — ничего страшного. Во времена Сталина за плохую работу можно было лишиться жизни, поэтому дом построен основательно».
Мэр Иркутска Руслан Болотов ещё в 2021 году говорил о том, что в городе 515 бараков, которые построили в 1920-1960 годах, и они были рассчитаны на 15-20 лет. Более восьми тысяч человек стояли в очереди на улучшение жилья. По словам мэра, Иркутск входит в тройку городов России с наибольшим количеством аварийного жилья, люди десятилетиями не могут дождаться переселения. В ноябре 2022 года «Люди Байкала» рассказывали о семье с ребёнком с инвалидностью, которая три года делит аварийный барак с мышами и бездомными. Все соседи семьи выехали из непригодных для жилья квартир, так и не дождавшись компенсации. Хотя жителям сталинки на Красноярской компенсацию уже выплатили.
«Я люблю этот дом, но я за безопасность. Не хочу оказаться под развалинами»
У 74-летней Надежды Давыдовской такая же квартира, как у старшей по дому Асии Ефремовой, по тому же стояку, только на четвёртом этаже. Отец Надежды, полковник в отставке, получил эту квартиру в 1957 году. Наде было девять лет. С тех пор она отсюда никуда не уезжала. Здесь выросла сама, вырастила детей и внуков. Мы разговариваем на её просторной и ухоженной кухне. Ремонт Надежда делала в 2008 году.
Все документы о доме она собирает в отдельную папку, достаёт их по порядку. Первый — письмо прокурору Октябрьского района Иркутска Павлу Карпышеву. В нём люди жаловались на плохое состояние своего дома: «Дом четырёхэтажный с кирпичными стенами. По действующим нормам для такого типа домов в сейсмических районах должно быть не менее четырёх продольных стен. В нашем доме осталась только одна стена, способная обеспечить устойчивость дома». Под письмом — 21 подпись. Среди них — Асии Ефремовой и Сергея Локтионова.
Второй документ — письмо от Ефремовой председателю межведомственной комиссии Евгению Харитонову. В нём старшая по дому от имени жильцов попросила признать дом аварийным. По её словам, стена дворового фасада не имеет связи с поперечными стенами, есть сквозные вертикальные трещины от семи метров в длину, жёсткость дома снижена.
Оба письма написаны в 2014 году. С ними жители дома, в том числе Ефремова и Давыдовская обращались в разные инстанции. И добились победы, которой очень радовались. Асия Ефремова говорит: сотрудник мэрии Евгений Девочкин подсказал, что капитальный ремонт дома сделают быстрее, если его признают аварийным.
Девочкин занимал разные посты в администрации Иркутска, а в те годы был председателем комитета по градостроительной политике. Он специалист в строительстве. Сейчас — генеральный директор строительной фирмы. Только в 2014-м его совет дал обратный эффект. После признания дома аварийным его исключили из программы капитального ремонта. С тех пор жители разделились на два лагеря. Одни жильцы стали добиваться восстановления статуса дома как пригодного для проживания. Другие — согласились с фактом износа здания и начали готовиться к переезду. Асия Ефремова в числе первых, а Надежда Давыдовская — вторых.
Надежда показывает свою квартиру. В большой отдельной комнате у неё никто не живёт. Белёный потолок в трещинах и жёлтых подтёках. Обои сверху отошли от стен. «Недавно у меня ночевал 12-летний внук, я положила его в этой комнате. Он не смог спать. От каждой проезжающей машины просыпался и кричал: баба, землетрясение!» — вспоминает Давыдовская.
В спальне самой Надежды за угловым шкафом заткнуто большое тёплое одеяло. За ним — ледяная на ощупь стена. Женщина предполагает, что холод идёт из трещин — за все 65 лет, сколько она здесь живёт, в доме никогда не было капитального ремонта. Состояние дома стало хуже после сильного землетрясения 27 августа 2008 года. В Иркутске тогда ощущалось пять баллов.
«Я люблю этот дом, но я за безопасность. Не хочу оказаться под развалинами», — говорит Давыдовская.
Почему тогда с 2014 года люди продолжали жить в своих квартирах и делать дорогие ремонты? Как говорит Ефремова, капремонт дома им предложили сделать самим. Жильцы отремонтировали подъезды, заменили окна и трубы. За счёт муниципальных денег обновили крышу. Но в 2022 году по почте им пришло уведомление, что квартиры надо передать в муниципальную собственность, так как дом аварийный.
«Дом планировали усилить ещё в 1992 году»
Составить письма прокурору и в межведомственную комиссию в 2014 году соседям помогал Николай Лебедев из второго подъезда. Сейчас ему 81 год, 50 из них проработал главным конструктором, перед выходом на пенсию — в «Иркутскгражданпроекте».
35 лет назад Лебедев обменял две двухкомнатные квартиры на четырёхкомнатную на четвёртом этаже в доме на Красноярской. Сюда он заехал с супругой, сыном, дочерью и зятем.
«Я начал делать ремонт в 1991 году и заметил трещины. Оказалось, что это подвижка стен друг от друга. Дальше больше: трещины каждый год разрастались, — вспоминает Лебедев. — Я наклеил обои, но начал беспокоиться. Дом был в военном ведомстве, и я к ним обратился, написал в Забайкальский военный округ. В 1992 году они разработали проект по усилению нашего дома».
Лебедев говорит, что увидел этот проект в домоуправлении, которое тогда находилось на первом этаже дома на Красноярской. Николай Васильевич как специалист выписал себе оттуда основные моменты, в том числе стоимость работ — 585 тысяч рублей. На сегодня он оценивает эту сумму примерно в сто миллионов. Но денег у военных тогда не нашлось, были 1990-е. В начале двухтысячных дом передали городу в том виде, в каком он был, без ремонта.
Сейчас Николай Лебедев живёт в четырёхкомнатной квартире с женой, которая признана недееспособной из-за психического заболевания. Занимают они две комнаты, потому что в двух других жить невозможно. Над окнами капитальные стены отошли от потолков. Щели ползут вниз по углам комнаты до самого пола — в них можно засунуть руку. После каждого землетрясения из щелей выпадают куски штукатурки. В этих комнатах у пожилых супругов склад вещей. Тёмно-серый потолок давно не белён, обои разошлись в углах, за ними видны трещины. Рамы деревянные, штор нет, стёкла закрыты картоном.
В 2013 году компания «Иркутскстройизыскания» обследовала дом и подготовила заключение. Этот документ достаёт из папки Надежда Давыдовская. В нём написано: «По наружным стенам здания обнаружены сквозные вертикальные и наклонные трещины, проходящие через оконные проёмы и в зонах выступов стен. Зафиксированы множественные несоответствия конструктивного исполнения здания современным требованиям строительства в сейсмических районах: кирпичная кладка не армирована, раствор кирпичной кладки легко режется ножом и крошится. Трещины увеличиваются с 2008 года». Специалисты пришли к выводу: здание находится в аварийном состоянии, нужно комплексное обследование и ремонт. После осмотра межведомственная комиссия составила заключение о признании дома аварийным.
Именно этот документ Сергей Локтионов оспаривает в суде. В числе его аргументов и опечатка, сделанная тогда в адресе дома: Красноярская, 75а, и недостаточность визуального осмотра. Локтионов настаивает, что для признания дома аварийным необходимо более глубокое исследование.
В конце 2021 года Октябрьский суд города Иркутска отказал Локтионову в иске. Дом остался в статусе аварийного. Это решение Сергей обжаловал с суде.
Несколько семей из дома уже съехали. Одни согласились на новостройку в отдалённом микрорайоне Ново-Ленино. Другие соседи получили выплату и купили дом в деревне. Ещё примерно 10 семей остались в доме: выплаты им уже перечислили, они выбирают новое жильё.
Квартиру Давыдовской оценили в 5,7 миллиона рублей. Она ещё не получила деньги, так как суд не закончился. Квартиру Лебедева с трещинами оценили в 6,9 миллиона рублей, но он не успел их получить, потому что оформлял недееспособность жены. Теперь ждёт окончания судов.
Квартиру Ефремовой оценили в 4,9 миллиона рублей. Она посчитала, что её квартира стоит дороже и подобрать себе достойное жильё на эти деньги невозможно. Локтионов отказался называть оценочную стоимость своей квартиры с дорогим ремонтом, но пояснил: жена смотрела квартиры за эти деньги — можно купить только двухкомнатные в Ново-Ленино. Ближайшее заседание областного суда назначено на 11 января.
Ответа, что будет с домом после того, как квартиры освободят, у жильцов нет. Ефремова и Локтионов утверждают, что слышали от разных чиновников, что сносить дом не планируют. Его отреставрируют и, возможно, переведут под административное здание. Почему в него не могут вернуть жильцов после реконструкции, они не понимают.
Конструктор Лебедев считает, что переезд людей необходим, потому что провести комплексное исследование здания с жильцами внутри невозможно. Судьбу дома, по его мнению, можно решать только после полного исследования. Ольгерд Усовик предполагает, что дом снесут, а землю отдадут под точечную застройку. Дом окружают многоэтажные новостройки.