Гробы накрыты российскими флагами. Из-под вороха красных гвоздик едва видны портреты. На одном — парень в кепке на фоне голубого неба, на щеках ямочки. Это 19-летний Данил Панкин, он погиб в Украине под Изюмом. Приёмная мать Данила Галина смотрит на гроб из-за заборчика, к груди прижимает и гладит ещё один портрет сына.
На втором фото — 21-летний Илья Скрипинский. На снимке он в тёмной толстовке с капюшоном, натянутым на голову. В руке сигарета. Илья погиб в селе Ольховка под Харьковом. От этого места до города Первомайска, где он родился, меньше 300 километров.
Илья уехал из дома в 2014 году, когда ему было четырнадцать. Вместе с родителями и тремя сёстрами он бежал в Россию, спасаясь от обстрелов. Спустя семь лет Илья пошёл служить в армию.
Мать Ильи Светлана Скрипинская сидит на табурете, в руках держит бежевые гвоздики. Она одета в чёрный брючный костюм и чёрную футболку с глубоким вырезом. Рыжие волосы до плеч аккуратно уложены в каре. Пустым взглядом она смотрит перед собой. К ней часто подходят медики скорой, измеряют пульс и давление, дают лекарства. В воздухе густо пахнет нашатырём.
С одной стороны Светлану придерживает за плечо муж Сергей. С другой стороны стоит дочь, 11-летняя Эмилия. На похороны брата она пришла в камуфляжной форме песочного цвета. Она учится в иркутской школе, в специализированном классе Росгвардии. Рядом, обнявшись, в голос плачут родные и двоюродные сёстры Ильи. Все одеты в чёрное, в руках держат красные гвоздики.
«Хотели жить в Первомайске, растить там детей»
Мы встречаемся с матерью Ильи в иркутском кафе через несколько дней после похорон. Теперь на Светлане ярко-коралловая куртка, такого же цвета помада. Волосы собраны в пучок. Она охотно рассказывает о своей жизни. У неё глубокий, хорошо поставленный голос.
Светлане 43 года, она закончила Луганское театральное училище, работала в Первомайске в филиале российского театра кукол. Участвовала в спектаклях и шила кукол для постановок. Муж Сергей был шахтёром. Скрипинские говорят на русском языке без акцента и считают себя русскими. Один из предков Светланы, чех по национальности, приехал в Украину в 1920-х годах разрабатывать шахты. Потом его распределили на Урал, но через некоторая время семья вернулась в Первомайск Луганской области.
— Жизнь была спокойная, размеренная. Первомайск — маленький городок. Зелёный, красивый, родной. У нас была хорошая трёхкомнатная квартира. Летом ездили на дачу. Помидоры вызревали на ветках без теплиц. Закрывали по 30 баллонов огурцов, столько же помидор. Абрикосы везде росли, как сорняк. С двух кустов грецкого ореха собирали по два мешка. Росли очень вкусные сорта вишни, черешни. Был большой малинник. Мы никуда не собирались уезжать, хотели жить там и растить детей, — рассказывает Светлана.
В 2000-х годах её мужу Сергею задерживали зарплату на шахте по несколько месяцев. Денег не хватало, поэтому Светлана ушла из театра и стала работать продавцом. Вместе с мужем они ездили на заработки в Москву. «Сейчас у нас пятеро детей. Старшие — дочь Карина и сын Илюша — росли в то время, когда мы мотались на заработки. Дети оставались с бабушкой», — говорит Светлана. Для Первомайска это была обычная ситуация, больше половины взрослых работали в России.
Местные чаще всего говорили на диалекте — смеси украинского и русского языков. По последней переписи населения, проведённой в 2010 году, две трети жителей Первомайска считали себя украинцами и одна треть — русскими. Сын Светланы Илья выбрал класс, в котором уроки вели на украинском языке. Летом 2014-го он перешёл в восьмой класс. Старшая дочь Карина в том же году закончила школу и готовилась поступать в Харьковскую академию культуры. Хотела стать актрисой, как мать. Средняя дочь Ева перешла в первый класс, младшей Эмилии исполнилось три года.
Светлана считает, что долгое время жители Луганской области чувствовали себя брошенными, будто их регион не был нужен Украине. Позицию Скрипинской разделяли многие её земляки. «Наш прожиточный минимум был самым маленьким, а в угольной промышленности всё было разграблено, зарплаты не платили», — рассказывает она. Лишь при президенте Януковиче они с мужем могли обеспечить себя, не уезжая на заработки. Муж Сергей снова стал работать на шахте, Светлана — продавцом в Первомайске.
«Собаки разрывали могилы и обгладывали тела»
Спокойная жизнь продлилась недолго. В начале 2014 года, после Майдана и бегства бывшего президента Януковича из страны, самопровозглашённые Донецкая и Луганская Народные Республики заявили о выходе из состава Украины. Первомайск оказался на той части территории, которую контролировали пророссийские сепаратисты.
До Светланы и её семьи война дошла 22 июля 2014 года. В этот день соседний город Попасную заняла украинская армия. Оттуда были слышны взрывы, земля дрожала под ногами. Первомайск оказался на линии фронта.
Соседи Скрипинских побежали прятаться в подвал. Светлана и Сергей решили на некоторое время уехать из города. «Собирались мы экстренно. Бросили всё: квартиру, мебель, технику. Естественно, жизнь детей дороже. Мы взяли только одну большую клетчатую сумку вещей на всех», — рассказывает Скрипинская.
В последние минуты перед отъездом Светлана вбежала в спальню, рывком сняла с плечиков свои нарядные платья, в них завернула утюг. Свёрток засунула в пластиковый пакет. «Я подумала: вдруг платья мне пригодятся. Мы ведь не знали, на сколько мы уезжаем. Это будут дни, недели или месяцы…» — вспоминает она.
Семье удалось сесть в один из автобусов, которые ехали в Крым. Светлана с младшей дочерью Эмилией заняла место у окна. Мужа Сергея посадили в середину салона, чтобы его не было видно с улицы. Боялись, что его и других мужчин высадят и оставят в Украине.
Из Первомайска автобусы успели уехать за 15 минут до того, как на город полетели снаряды. Из соседнего Стаханова Светлане было видно, как украинские самолёты начали бомбить Первомайск.
Границу Скрипинские пересекли через таможенный пост Джанкой. Из Крыма их отправили в детский лагерь, откуда распредели в Екатеринбург. Потом их вместе с сотней других украинцев отправили в пункт временного размещения в город Богданович. До него от Екатеринбурга сто километров.
Других вариантов, кроме как бежать в Россию, Скрипинские не рассматривали.
«Многие на Украине считали нас предателями, осуждали за то, что мы уехали. И здесь, в России, нам задавали вопросы: почему мы не остались, почему мой муж не воюет? У меня тоже есть вопрос: а почему он должен воевать? Мы уехали, чтобы наши дети жили», — говорит Светлана.
В Россию Скрипинские приехали без денег. Работы в маленьком городке для них не было. В пункт временного размещения постоянно приходили местные жители. Они устраивали скандалы, кричали, что Россия тратит деньги на беженцев. Светлану это расстраивало. «Да, нам давали кров и бесплатно кормили. Но, кроме этой еды, у нас ничего не было. И как объяснить трёхлетней дочери, что она не может выбирать, что покушать. И если не поест перловую кашу с кукурузой и горошком, то останется голодной», — говорит Светлана.
На первые 500 рублей, которые Сергей заработал на уборке картошки, он купил детям мороженое, конфеты и колбасу — то, чего они больше всего хотели со времени побега из Украины. Через месяц Скрипинские сняли квартиру в Богдановиче и переехали туда.
О событиях в Первомайске Светлана узнавала от матери Ирины. Она осталась в городе с мужем Леонидом, чтобы ухаживать за неходячими родителями. Отец Ирины, дед Светланы, умер через три месяца после начала обстрелов, в октябре 2014 года. Без необходимых лекарств у него отказали почки.
Ирине пришлось хоронить отца под обстрелами. Ей помогли отвезти тело на кладбище. Кого не получалось похоронить, заворачивали в ковёр или простыню и прикапывали прямо во дворах рядом с домами. «Собаки разрывали эти могилы и обгладывали тела», — рассказывает мать Светланы. По паспорту умершего отца она продолжала получать хлеб. В сутки выдавали по четверти булки на человека.
От бомб погибли многие соседи и знакомые Скрипинских. «Второй день бомбят один и тот же дом. Не знаю, куда деваться, что делать», — эти кадры с Ириной попали в документальный фильм сотрудника ВГТРК Александра Рогаткина «Хлеб Первомайска», он вышел в декабре 2014 года.
На кадрах Ирина стоит перед подъездом своего дома. За её спиной среди обломков штукатурки и досок на земле лежит человек, накрытый зелёной тканью. Ирина рассказывает: это работник ЖЭКа, его убило осколком, когда тот затягивал плёнкой выбитые снарядами окна.
«Когда ты приезжаешь в чужую страну, тебя здесь никто не ждёт»
Власти Первомайска подсчитали, что в 2014 году под июльскими и августовскими обстрелами в городе погибли около 700 мирных жителей. Удары наносила украинская артиллерия. Некоторые кварталы были стёрты с лица земли, в Первомайске не осталось ни одного неповреждённого дома. Были разрушены больницы, школы, магазины, котельные. Правозащитники и исследователи, которые были в Первомайске осенью 2014 года, называли его городом-призраком и сравнивали с военным Грозным.
В дом Скрипинских тоже попал снаряд, часть стены обвалилась, выбило окна. Коммунальщики, как смогли, залатали пробоины. Но Светлана всё равно решила не возвращаться в Первомайск. Скрипинские поехали на восток России.
Летом, в одно время со Светланой, из Первомайска уехала её младшая сестра Юлия. Вместе с четырьмя дочерьми она оказалась в Иркутской области: её распределили туда из пункта временного размещения в Симферополе. Юлия позвала маму и сестру к себе в Иркутск. Зимой 2014 года Ирина с 77-летней матерью смогла добраться до Восточной Сибири. Летом 2015-го сюда же из Богдановича переехала Светлана с семьёй. Так вместе собрались все, кроме отца Светланы. Леонид был ополченцем и остался на Луганщине.
— Когда ты приезжаешь в чужую страну, тебя здесь никто не ждёт, — говорит Светлана. — Мы начинали жить заново. Занимали деньги, чтобы снять квартиру, купить диван, чайную ложку, полотенце, собрать детей в школу. Эти мелочи, которые люди наживают годами. Мы брали деньги в долг, потом отдавали.
Пять лет ушло у Светланы на то, чтобы стать гражданкой России. Её муж Сергей и дети получили гражданство спустя три года после переезда в Россию. А Светлана раз за разом получала отказы. Дважды Скрипинская обращалась к президенту России Владимиру Путину. «Моя мама — гражданка России, муж и дети — граждане России. Если мне отказали, моя семья останется в России, а меня ждёт депортация?» — пересказывает Светлана свой разговор с сотрудниками миграционной службы. В итоге для неё сделали исключение. В 2019 году после того, как она бесплатно сдала экзамен на знание русского языка, ей дали российское гражданство.
Скрипинские жили на съёмных квартирах. Владельцы не хотели прописывать их у себя, поэтому регистрацию каждый раз надо было покупать отдельно. В интернете Светлана находила объявления о временной регистрации и платила по пять тысяч рублей за каждого члена семьи. Если сроки выходили, а на продление регистрации не было денег или времени, приходилось платить ещё и штрафы.
— Никто не выделил хотя бы адрес. Просила в паспортном столе: хоть столб с адресом дайте бесплатно. На остановке ведь не пропишешься! — рассказывает Светлана. — Но мы прошли этот путь. Стали гражданами России. Мама купила дачу в Шелехове. Там всей семье сделали прописку. Появилась возможность взять кредит. Купили телевизор и машинку стиральную.
На новом месте Ирина смогла устроиться по профессии, медсестрой в иркутскую больницу. Туда же санитаркой в родильный зал пошла работать Светлана. Её муж Сергей устроился грузчиком в супермаркете. Старшая дочь Карина выучилась на флориста и стала работать в цветочном магазине. Чтобы получать 20 тысяч рублей в месяц, Светлане нужно было брать смены не по суткам, а по полутора. «У нас всё время кто-то был дома. Семья ведь большая. Кушать готовил Серёжа, когда приходил с работы. Дети уроки выполняли сами. Илюша учился без нашего контроля», — рассказывает Светлана.
«Подписал контракт, чтобы себе что-то покупать»
В Иркутске сын Скрипинских Илья пошёл в девятый класс. Несмотря на частые переезды, учился хорошо, ему легко давались математика и английский. «Милый, добрый ребёнок. Спортом занимался», — вспоминает сына Светлана.
Бабушка Ильи Ирина настояла, чтобы внук поступил в авиастроительный техникум. После девятого класса Илья сдал экзамены и прошёл на бюджет. Но проучился 2,5 года и заявил родителям, что больше не хочет.
— Сказал: «Это не моё». Мы его поддержали, — говорит Светлана.
Илья хотел быть музыкантом. Любил петь с раннего детства. Когда на утренниках в детском саду выступал с песней о мамонтёнке, родители плакали.
— Илюша шёл мыться в ванную, его пение слышал весь дом, — смеётся Светлана. — Он писал песни. Но, чтобы быть музыкантом, требуется хотя бы минимальное образование. Илья даже в музыкальную школу не ходил.
Родители предложили сыну пойти в армию — чтобы было время подумать и определиться с профессией. Он согласился, сам пришёл в военкомат и попросил прислать ему повестку. Его распределили служить в танковые войска. В июне 2021 года отправили в посёлок Каменка Ленинградской области.
При первой же возможности Илья подписал контракт: по закону срочник может сделать это уже через три месяца службы. Рапорт командованию он подал прямо в поезде по дороге в часть. Семье сказал уже когда все документы оформили.
— Думаю, он подписал контракт, чтобы себе что-то покупать. Он хотел одеваться, хотел телефон. Молодой же, — говорит Светлана. Она показывает на свои вельветовые штаны болотного цвета. Их до армии покупал себе Илья. Он любил качественные вещи. Теперь его одежду носит мать.
Контрактник вместо довольствия в две тысячи рублей получает зарплату — около двадцати тысяч. Но и служить тогда надо не один год, а минимум два.
— Я была в шоке! Я не была готова к тому, что Илья будет служить два года. Потом уже пошёл разговор, что, возможно, он хочет стать военным, — продолжает Светлана. Илье нравился Петербург, он мечтал переехать туда после того, как закончит службу. Думал работать в полиции или Росгвардии.
Девушка Ильи Алёна говорит, что в армии ему было тяжело, так как «он не любил, когда им командовали». А в последние месяцы он так устал, что хотел только побыстрее отслужить и вернуться домой. «Контракт он выбрал из-за зарплаты. Плюс в отпуск можно приезжать домой. Я работала продавцом, а, когда у меня были выходные, мы их проводили вместе. Последний раз Илья был у нас в октябре 2021 года», — говорит Алёна.
В феврале 2022 года мотострелковую часть Ильи отправили в Белгород. Он предупредил мать, что телефоны военных могут прослушивать. На вопросы в переписке отвечал коротко.
— Мы серьёзно к этому отнеслись. Если ребёнок в той стороне, это всё прослушивается и просматривается. Это понятно. Ничего нельзя спрашивать, ничего нельзя говорить, — вспоминает Светлана. — Я ему пишу: «Сыночек, как дела?» Разница во времени, отвечает не сразу: «Всё хорошо». Спрашиваю: «Холодно, не холодно?» Отвечает: «Нормально, мам». Пишу: «Вас там кормят?» В ответ: «Мам, кормят». Всё.
В конце марта Илья ехал по сёлам Белгородской области к границе с Украиной и звонил бабушке Ирине: «Бабушка, я еду домой!»
— Домой — это в сторону Луганска. Их так хорошо встречали люди, выносили зелёный борщ в кастрюлях. Илья любил такую домашнюю еду, — говорит Ирина.
Второго апреля Илья пересёк границу с Украиной, после этого больше не писал и не звонил родным. Они знали, что их сын участвует в боевых действиях. «Илья говорил, что у них проходила подготовка к военным ситуациям в полях. Я надеялась, что они хотя бы готовы, — говорит Светлана. — Я каждое утро видела, что Илья не в сети, и думала, что он не выходит на связь, потому что им глушат сигнал. Я свято верила, что мой сын стоит в обороне, защищает Родину».
«Не беспокойтесь, ложитесь спать»
13 апреля 2022 года Скрипинские узнали, что Илья пропал без вести. Об этом сказал его сослуживец, до которого родители смогли дозвониться.
В этот день Скрипинские отмечали день рождения младшего сына Семёна. Ему исполнился один год. Он, единственный из пятерых детей Светланы и Сергея, родился в России. В этот же день был день рождения отца Ильи, Сергея, и годовщина смерти отца Светланы, Леонида. Он умер три года назад — за время службы в ополчении получил несколько ранений, но скончался от рака гортани.
— Меня попросили сдать ДНК. Мы надеялись, что Илья лежит где-нибудь в госпитале. Я рисовала в голове картины, что он жив, пусть даже без памяти. Думала: какой бы он ни был, заберём его, он будет с нами, дома, — рассказывает Скрипинская.
По просьбе Светланы в нескольких церквях Иркутска молились за здоровье её сына. Светлана считает себя верующей, но в церковь не ходит. «Это же надо собраться. Юбку купить», — объясняет она.
Искать Илью помогала подруга Светланы Яна Разумовская. Сначала она обзвонила военные госпитали Москвы, где мог быть Илья: имени Вишневского, Мандрыка и все филиалы Бурденко. Через соцсети Яна познакомилась со своей тёзкой из Белгорода, и та ездила по местным больницам, показывала фотографии Ильи и описание его татуировок. Найти Илью среди раненых не получилось.
В поисках помогали также сотрудницы комитета солдатских матерей и уполномоченный по правам человека в Иркутской области. Cослуживец Ильи проверял списки фамилий в морге Ростова-на-Дону. Среди погибших Скрипинского тоже не было.
Яна Разумовская узнала сотовые командиров Ильи и стала звонить им:
— Спит он, ест — мне не важно. Дозвонилась до подполковника, фамилию называть не буду. Это человек, который непосредственно их привёл туда… Получил ранение. Я говорю ему: «Я ищу ребёнка». Он мне: «Извините, я лежу в госпитале, не могу разговаривать». И трубка — пи-пи-пи. Всё. После этого он внёс меня в чёрный список. Потом стала звонить нижестоящему руководству. К сожалению, среди военных было мало людей, которые хотели нам помочь. Относились так, будто мы от них чего-то требуем. В основном все отмахивались. Говорили: «Всё нормально, он у вас на войне, защищает Россию». Ещё говорили: «Не беспокойтесь, ложитесь спать».
Первого мая Сергею позвонили из шелеховского военкомата, откуда Илья уходил в армию. Сказали прямо: «Ваш сын погиб».
Но и после этого Скрипинские продолжали надеяться, что это ошибка и Илья жив. Ведь именно так случилось с Данилом Зубковым, который в одном танке со Скрипинским пересёк границу с Украиной. Данил был механиком-водителем, Илья — наводчиком. 13 апреля отцу Данила сообщили о гибели сына. Через три дня родители нашли его живым в московском госпитале.
— Пока Данил был в плохом состоянии, говорил, что Илья живой. Сейчас мой сын пришёл в себя. Он не видел, что случилось с Ильёй, — рассказывает ЛБ отец солдата Николай Зубков. — Там были три танка, два из них сломались. Стояли, чинили технику. Кто-то был внутри, кто-то на броне, кто-то под танком. Всего девять человек — три экипажа. Сначала один «Байрактар» прилетел, промахнулся, второй прилетел — попал. В двух танках загорелась солярка, начали взрываться боекомплекты. Два человека погибли, остальные разбежались. Данил, окровавленный, прибежал к своим. Мы очень рады, что он остался жив. Илье повезло меньше.
«Родителям такое показывать нельзя»
Перед похоронами Ильи его родителей привезли к ритуальной службе и предложили ненадолго открыть гроб. Светлана и Сергей отказались. «Ничего хорошего. Родителям такое показывать нельзя», — отводит глаза в сторону 24-летний механик Артём Демченко. Он привёз гроб с телом Ильи из Ростова-на-Дону в Шелехов. Вместе они прослужили 1,5 года.
Артём был на опознании Ильи, но, по его словам, «опознавать там нечего». Как следует из заключения о смерти, 90% поверхности тела Скрипинского обожжено. Всё, что осталось от его вещей, — металлическая цепь с налипшими на неё частицами обгоревшей кожи.
Пока идёт прощание на площади, Артём стоит в аллее неподалёку. На похоронах погибших в Украине военных вместе с чиновниками обычно выступают сослуживцы. Артём тоже готовил речь об Илье, но не смог её произнести. Невысокий, худенький, он сам выглядит не старше своего товарища. В глазах — отчаяние.
Когда погиб Илья, Артём был в Белгороде. Его отправили принимать вновь прибывшую технику. Когда вернулся на позиции — танки уже взорвали. В тех боях их мотострелковая бригада потеряла не четверть и даже не половину солдат. Гораздо больше. Из тех, кто вернулся живым, многие захотели расторгнуть контракт. Их уволили «по несоблюдению условий».
Ещё один сослуживец Ильи 19-летний Кирилл (имя изменено — ЛБ) вспоминает, что в ночь на второе апреля 2022 года должен был вместе с Ильёй на танке пересечь границу с Украиной. Тогда он и видел Илью в последний раз живым. Кирилл отказался выполнять приказ и расторг контракт, а Илья поехал «за ленточку» (линию границы — ЛБ).
После того, как Кирилл подал рапорт об увольнении, командир отправил его работать в морг Ростова-на Дону. Солдат, отказавшийся воевать, целый месяц разгружал тела тех, кто уехал в Украину и там погиб. Видел Кирилл и как родственники ездили по моргам, искали своих близких. Одна девушка смогла похоронить своего парня, погибшего в первый день «спецоперации», только в мае. Многие тела месяцами оставались неопознанными: однажды пришли 13 эшелонов «с цинком» (цинковыми гробами — ЛБ). Останки некоторых приходилось переносить в чёрных целлофановых мешках.
О потерях российской армии министерство обороны России сообщало дважды. Второго марта было заявлено о 498 погибших. 25 марта представитель военного ведомства говорил о 1351 российском военном, погибшем в Украине. После этого Минобороны перестало публиковать данные о потерях.
По данным на конец июля разведка США оценивала потери российской армии в 15 тысяч человек убитыми. Русская служба Би-би-си и издание «Медиазона», изучив данные из открытых источников, подсчитали, что за полгода «спецоперации» погиб 5701 российский военный. Журналисты ведут поимённый список солдат и офицеров, о гибели которых сообщили власти или родственники. Авторы ЛБ собрали информацию о погибших в Украине военных: 302 из республики Бурятия и 77 — из Иркутской области. Илья Скрипинский и Данил Панкин, похоронные на шелеховском кладбище седьмого мая 2022 года, вошли в иркутский список. Узнать, каковы реальные потери российской армии в Украине, пока не представляется возможным.
Сослуживцы знали, что Илья родился в Луганской области и у него были свои причины поехать в Украину. «Он хотел попасть туда. Не прямо рвался, но желание было. Хотел освободить свою Родину. Поэтому не уклонился, выполнил свой воинский долг. Был приказ — он поехал», — говорит Артём Демченко. Он признаёт, что ему самому страшно возвращаться на «спецоперацию», но он должен это сделать. «Вон, российские города начинают обстреливать. Чтобы не перешло на нашу территорию, надо ехать обратно», — объясняет Артём, стоя в нескольких десятках метрах от места, где идёт прощание с его товарищем.
«Мам, прости, но не вернусь домой»
На кладбище могильщики в белоснежных рубашках с георгиевскими лентами на груди выгружают закрытые гробы из микроавтобуса, снова ставят их на подставки. Каждый из собравшихся обходит своего близкого по кругу. Правой рукой люди касаются лакированной крышки с той стороны, где должны быть ноги, потом подходят к месту, где должна быть голова. На похоронах принято прощаться с покойным, обходя гроб по кругу и касаясь тела. Как себя вести, если крышка закрыта, объяснила распорядительница похорон.
Мать Данила, беззвучно рыдая, гладит кружева, которые выглядывают из-под крышки. Она как будто хочет приоткрыть гроб и заглянуть внутрь. Светлану Скрипинскую с двух сторон держат под руки, чтобы она не упала. После прощания гробы опускают в могилы, изнутри застеленные алой материей. Сверху накрывают такой же тканью. В могилу Ильи вкапывают деревянный крест с надписью: «Скрипинский Илья Сергеевич 6.08.2000 — 11.04.2022».
Друзья Ильи долго не расходятся после похорон. Они стоят у оградки, обнявшись. Разговаривают, плачут и смеются, вспоминая Илью. Покачиваясь в такт, повторяют слова его песни, включённой на телефоне: «Мам, прости, но не вернусь домой. Я, тонувший в грязи, слышал голос твой».
Илью похоронили на городской аллее славы. Вокруг его могилы — захоронение ветеранов. На портретах — седые мужчины и женщины с орденами и медалями. «Теперь у вас появились вот такие шумные соседи, — сказала Светлана, обращаясь в сторону могил. — Вы уж простите нас, пожалуйста».
После похорон Светлане выдали орден Мужества, которым Илью Скрипинского наградили посмертно. Светлана уверена — её сын поступил правильно, когда поехал воевать в Украину. «Большинство молодёжи не так воспитано. Должен быть патриотизм, должна быть любовь к Родине. Моя дочь в движении „Гвардейская смена“. Она учится в классе Росгвардии. Надо, чтобы все школы были такими — вот тогда будут расти герои. А сейчас герои мы — потому что не отказались. Мы не испугались. Мы поехали. За Родину, за маму», — Светлана говорит «мы», объединяя своего погибшего сына, себя и свою семью в одно целое.
Родственникам военных, погибших в Украине, в Иркутской области полагается компенсация 13 миллионов рублей и жильё от государства вне очереди. Скрипинские выбрали дом в Шелехове. Спустя восемь лет жизни в арендованных квартирах они переехали в собственное жильё. От их дома до кладбища, где похоронен Илья, 10-15 минут на машине.
Светлана пока не вышла на работу, воспитывает младшего сына Семёна. Сергей работает в Шелехове в частном цехе металлообработки. Он часто отпрашивается с производства, Семёна оставляют со старшими детьми, и родители едут на могилу сына.
Скрипинские по-прежнему считают, что бежать в Россию было единственно верным для их семьи решением. А теперь, говорит Светлана, российская армия освобождает её Родину от нацистов. От таких, как те украинские артиллеристы, что запускали в 2014 году снаряды по её дому и разрушили родной город. От таких, из-за которых раньше времени без лечения умерли её дед и отец. «Я не понимаю, как люди моего возраста, родители, своих пацанов отдали „туда“ (в украинскую армию — ЛБ). Мы же жили, мы росли, вместе были пионерами. И теперь они воюют за всё это безобразие!» — возмущается Светлана.
В отличие от соседней Попасной, которая несколько раз переходила то к украинским, то к российским войскам, Первомайск все восемь лет был под контролем пророссийских сил. Город обстреливала украинская армия. Сведений о том, сколько мирных горожан погибло за это время, в свободном доступе нет. По данным мониторинга ООН, с середины апреля 2014 года по конец 2021 года в зоне конфликта в Украине погибли 3092 мирных жителя. Больше всего жертв было в 2014 (2084 человека) и 2015 (954 человека) годах. После этого наступило относительное затишье, жертв среди мирного населения с каждым годом становилось меньше. За весь 2021 год в Донбассе погибло 25 человек.
С начала вторжения российских войск в Украину потери среди мирных жителей Донбасса составили около тысячи человек убитыми. Выходит, что за полгода «специальной военной операции по защите мирного населения Донбасса» этого мирного населения погибло в десятки раз больше, чем в предыдущие годы.
— Мы переписываемся с друзьями, которые остались в Первомайске. Сейчас много прилётов (попаданий снарядов — ЛБ), ничего не прекращается, город бомбится, бомбится и бомбится. Конечно, туда мы не вернёмся, — уверена Светлана.
Скрипинская не смотрит новости, не интересуется последними событиями и не разговаривает на политические темы со знакомыми из Украины. «Мы переключились исключительно на „Бурёнку Дашу“ (мультсериал для малышей — ЛБ). Из соцсетей единственная у меня осталась близкая мне — „Одноклассники“. Там я сделала фотоальбом, чтобы сохранить семейные фотографии», — рассказывает она.
На аватарке Скрипинской в «Одноклассниках» — российский триколор. В ленте фото детей чередуются с репостами новостей про памятник бабушке с красным флагом и о борьбе с нацизмом в Украине.